Андрей - Бледнее бледного

одиночкой, где и коротал лишенец дни свои аж до самого скончания времен. А режим

одиночного заточения в этом посмертном мире определял как раз Фатур, во многом

опираясь на мнения и суждения Ресса. Так что, слаженно боги прошлого работали.

Помогая и дополняя друг друга, так сказать.

Вся эта кутерьма происходила испокон веков и до самого пришествия Странника, который, узрев все это непотребство, сжалился над смертными страдальцами и в милости

своей безграничной показал им путь за Вуаль, заодно упразднив и троицу древних богов

за дальнейшей ненадобностью.

Но в те времена, когда о Страннике еще никто не слышал, – а строительство Храма, относилось как раз к той эпохе – отвечал за всех и каждого именно Фатур, а посему

каждого из живущих на земле он знал в лицо. Был он, видимо, богом веселым, что при его

роде деятельности и немудрено, а поэтому, общаясь с паствой своей, всякий раз

«перекраивал лик свой по образу и подобию их, надевая личину собеседника».

Как вам такой поворот? Любите время от времени сами с собой поболтать о жизни, смерти и суетности всего проходящего? То-то!

Так вот, скульптуры Фатура, расставленные по центру аллеи, мало, что изображали

бородатых младенцев неопределенного полу, так еще и перекраивали свое лицо по образу

и подобию леди Кай по мере ее к ним приближения. Мало того, видно чтобы лишний раз

напомнить ей о скоротечности жизни и малости отмеренного срока, они еще и изменяли

его, состаривая и постепенно превращая в лицо древней и напрочь позабытой смертью

старухи.

Вот уж приятное это зрелище было! Куда там Ходе с ее «преклонными годами»…

Так что веселуха на аллеи проистекала просто необычайная – глаза Ресса таращились и

подмигивали, Фатуры корчили рожи, откровенно над Осси издеваясь, и, в этом смысле, Аи – покровитель, действительно, был из всей троицы самым симпатичным, ибо хоть

руки свои и тянул, но воли им, все же, не давал.

Но слава извечная всем трем богам – поминать Странника в таком месте леди Кай, как-то

поостереглась, – кошмар этот довольно скоро кончился, потому что Хода неожиданно

заявила, что «пора сворачивать, вон туда – где два обелиска и между ними площадь».

Свернули.

Когда отошли от аллеи шагов на пятнадцать, Осси не выдержала и все-таки обернулась.

Как и предполагалось – все камни в пределах видимости таращились в ее сторону. Все до

единого. Даже моргать перестали.

– Глаза сломаете, – буркнула девушка и пошла своей дорогой, оставив их пялиться друг

на друга.

До обелисков добрались быстро, хотя ходьба по местности пересеченной всевозможными

искусственными преградами в виде алтарей, лестниц и бордюров была не в пример

сложнее, чем неспешная и беззаботная прогулка по аллее.

Тем не менее, добрались, и теперь стояли аккурат меж двух высоченных четырехгранных

столбов с пирамидальной верхушкой и смотрели на раскинувшуюся перед ними площадь.

Площадь была небольшой, шестиугольной и очень похожей на доску для игры в

серклеш[1]. И, как и доска, она была выложена шестиугольными же плитками. Правда, цветом они друг от дружки не отличались. Зато отличались тем, что над некоторыми из

них висела легкая розоватая дымка непонятного происхождения и не очень ясного пока

назначения.

Даже, это была не дымка, а просто над некоторыми плитами, воздух, вроде как, немного

«парил», слегка отдавая в красноту – и все. Парил он совсем немного, да и красноты этой

было тоже – всего-то чуть-чуть, но Осси это заметила. А когда заметила, то это ей не

понравилось, ибо было совершенно очевидно, что нормальным плиткам такое поведение

несвойственно, а, следовательно, зрит она не что иное, как очередное проявление магии.

Причем, почти наверняка – недружелюбной, ибо бледно-розовый цвет намекал на некую

неизведанную опасность. Учитывая, правда, его почти полную прозрачность, опасность

эта была, скорее всего, не сильно – простите за каламбур – опасной.

Тем не менее, лезть на площадь Осси не спешила, а стояла пока на самом ее краю, пытаясь

понять, кто же тут против нее партию в серклеш разыгрывает и по каким, собственно

говоря, правилам.

Долго ждать не пришлось, а правила объяснили быстро и очень наглядно.

Откуда-то из проулка между резной аркой и небольшим пилоном на площадь выскочил

серый ушан – дальний родственник тех, которые давеча жизнями своими поддержали