Unknown - i 26e4bd29fedd5b52

М., 1990. (Репринт с изд. 1846 г.) С. 41.

47 Хомяков А. С. Указ. соч. С. 37.

Русь изначальная и казачья Малороссия: два лика одного образа

55

перемены произошли в культурном и мировоззренческом

облике правящего класса России.

Но вызревать они начали ещё задолго до Петра. Кор-

ни многих социально-психологический процессов, сде-

лавших возможной петровскую культурную «революцию

сверху», берут начало в Расколе. Ведь его главным, хоть

и неожиданным и даже нежеланным результатом ста-

ла эрозия убеждённости русского общества (и прежде

всего его правящего слоя) в собственной исторической

и духовной правоте, в способности и возможности жить

по-своему и не считать, что кто-то знает истину лучше, тогда как свой путь — сплошная ошибка. Какими бы глу-

бокими соображениями церковного и светского плана

ни руководствовались устроители реформ из окружения

царя Алексея Михайловича и патриарха Никона, оберну-

лись нововведения (а может, не столько они сами, сколь-

ко методы их утверждения, как бы предвосхитившие

петровские) именно расколом: церкви, общества, народа

и власти, русского сознания.

Позднее этот психологический комплекс — о том, что

«нет пророка в своём отечестве», — и убеждённость в сво-

ей историософской «ошибочности» станут неотъемлемы-

ми спутниками российской жизни, прочно прописавшись

в сознании численно хоть и не самых больших, но влия-

тельных общественных групп и течений. Но Раскол лишь

заложил к этому некоторые предпосылки. Вестерниза-

ция же начала XVIII века сделала эту психологию одним

из определяющих векторов российского исторического

процесса. Если в середине XVII века носителями «истины»

и учителями выступали православные греки, то в XVIII —

протестантско-католическая и быстро секуляризирующа-

яся Западная Европа.

Укоренившиеся среди российского правящего слоя за-

падноевропейские социально-политические доктрины

и культурные нормы привели к тому, что его взгляд на мир

и Россию стал иным. Получившее образование и воспита-

56 Украина в русском сознании. Николай Гоголь и его время

ние по лекалам европейской мысли эпохи Просвещения, российское общество в массе своей начало оценивать себя

с точки зрения «Европы», повторяя при этом и все евро-

пейские мифы и стереотипы относительно России и её

«допетровской» истории, например, о её «дикости», «неве-

жестве», оторванности от цивилизации и культуры48. За-

падная Европа становилась эталоном, от которого вёлся

отсчёт «культурности» (сословия, народа или территории), а Россия оказывалась «молодой» страной, лишь недавно

вступившей в «цивилизованный» свет.

В географическом измерении это выражалось в том, что в российском сознании Россия стала воспринимать-

ся как «Север». Скажем, так её называла русская поэзия

XVIII века. Показательно и соотношение содержащихся

в ней упоминаний географических объектов: чаще все-

го встречаются Нева, Санкт-Петербург, Балтика, Двина

либо античные топонимы. Стоит также вспомнить на-

звания целого ряда российских изданий начала XIX века, таких как «Северная пчела», «Северные цветы», «Север-

ный вестник», «Северная почта», «Полярная звезда» и т. п.

И дело было не только в перенесении столицы, а с ней

и центра культурной жизни из Москвы в Петербург, но и в том, что на Россию взирали как бы с позиций наблю-

дателя, находящегося в Южной Европе, точнее, в некоей

пространственно-временной точке античности.

Культурный разрыв с традицией сделал неизбежным по-

иск российским европеизированным сознанием своего «я», своих историософских корней. И Киевская, и Московская

Русь началом своей истории видели историю библейскую

(ветхо- и особенно новозаветную), а корни своей идентич-

ности полагали в христианстве. Причём идентичности

не только историософской, но и национальной: русский на-

род есть народ христианский, сложившийся из племён —

48 Стенник Ю. В. Идея «древней» и «новой» России в литературе и об-

щественной мысли XVIII — начала XIX века. СПб., 2004. С. 5, 10.

Русь изначальная и казачья Малороссия: два лика одного образа

57

«языков» как таковой благодаря приобщению ко Христу

и христианской вере. А Россия к этому духовному корню, как уже было сказано выше, добавляла ещё и политиче-

скую историю — древнерусский период. Теперь же, в духе