Unknown - untitled

будет продать миру в форме товара: жест девушки (возможно, иронический) в видеоклипе. Но, по крайней мере сейчас, это

был настолько невинный и радостный эпизод, что Уоррен Энт-

нер и я посмотрели друг на друга широко улыбаясь.

137

Вернувшись в Нью-Йорк, я посетил Роджера Гринауолта в его

квартире в Верхнем Вест-сайде. Было еще холодно, мороз, напав-

ший на город перед днем инаугурации, все никак не отпускал.

Я доехал до Верхнего Вест-сайда на метро. В кинотеатре на

Восемьдесят четвертой улице шли «Звездные войны». У входа

кутались в воротники люди, надеясь, что фильм согреет их тро-

гательными воспоминаниями — фильм, излучающий главным

образом ностальгию. Так мы и пытаемся плыть вперед, борясь с

течением…

Квартира Гринауолта была на Восемьдесят третьей улице на

первом этаже. Снаружи завывал ветер, но в квартире было тепло, свет неяркий, горели свечи и играла музыка. Я, Роджер и его

красивая юная подруга-модель Джилл сидели на диване, попи-

вая хороший скотч. Гринауолт, сделав многозначительный

жест, произнес: «Идеальная карьера — это как идеальное престу-

пление. Я сижу здесь на диване с красивой девушкой, пью скотч

Macallan и рассказываю тебе свою историю. И это хорошо ».

Роджер когда-то был лучшим четырнадцатилетним гитари-

стом в своем городке и тоже хотел стать рок-звездой. Ближе всего

он подошел к своей мечте во время «новой волны» начала вось-

мидесятых, когда играл в группе Dark музыку в стиле Брайана

Ино и Дэвида Боуи и одновременно записывался и выступал с

Риком Окасеком и группой Th e Cars . Но, в конце концов, Роджер

сказал себе: «Это все не то». Он стал сессионным гитаристом, а

теперь в основном продюсером, который делает великолепные

фонограммы для других групп. Его главной мечтой было убе-

дить одну из пяти крупнейших звукозаписывающих компаний

дать ему деньги на то, чтобы открыть свой лейбл. Radish , которую

он называл своим детищем, могла помочь ему в этом.

Кассета, которую ему принес Нильс Лофгрен, понравилась

Роджеру уже «через тридцать секунд». «Было видно, что парень

138

умеет писать песни, — рассказал Роджер. — Я позвонил Хауи, и

он был очень рад, очень взволнован. Он и Ди воспринимали

меня как рок-звезду. Я слетал к ним, чтобы посмотреть, есть ли

у них возможность работать на том профессиональном уровне, которого я требовал». В конце концов, Роджер провел у Квелле-

ров, приезжая и уезжая, около двух месяцев. Он работал с Беном

и Джоном над их песнями по восемь-десять часов в день.

— Мы разбирали каждую песню — каждую строчку текста, каждый аккорд, и я требовал, чтобы Бен доказал, что они на

месте, — вспоминал Роджер.

Он пытался объяснить Бену, что надо больше внимания уде-

лять своей пластике, потому что рок — это не только музыка, но

еще и имидж. «Рок-звезда должна играть всем своим телом». Он

объяснял Бену, что для рок-звезды существует только настоя-

щий момент. Каждый аспект его выступления — как он играет, как он поет, как он стоит на сцене — должен доносить до слуша-

теля ощущение, что это единственный возможный момент —

мгновение наивысшего кайфа. Что такое рок-звезды, как не пер-

сонификации подобных моментов? «Я спрашивал Бе на, — рас-

сказывал Роджер, — какое у него любимое блюдо. Хорошо, давай

его приготовим. Какой твой любимый цвет? Хорошо, давай

что-нибудь в него перекрасим. Что за аккорд ты играешь сей-

час на гитаре? Почему ты его играешь? Тебе нравится поднимать

руки над головой?» — Роджер вскочил с дивана, опустил голову

и медленно поднял руки вверх, изображая Роджера Долтри или

Питера Фрэмптона, стоящих на сцене в лучах прожекторов.

Я мог себе представить обеспокоенность Хауи и Ди тем, что же этот полноватый, не слишком озабоченный мораль-

ными принципами тип в непременных черных джинсах и с

сигаретой в зубах делает у них в доме. Роджер назвал это «пла-

тоническим романом», во время которого он учил Бена духу

139

рок-н-ролла — от Джаггера, Чака Берри и Роберта Джонсона до

Оскара Уайльда, Малера, Листа и поэтов-романтиков.

— Я объяснил Бену, что он — не Курт Кобейн, — продолжал

Роджер. — Я сказал: пойми, Курт был чудом, абсолютным чудом.

И ты — не какой-нибудь ребенок-певец. Это не аура Дэвида Кас-

сиди, а аура Джоди Фостер. На тебя могут обратить внимание, потому что ты молод, но ты не можешь быть вечно молодым.