Andrew - o 0a115616b968c99b

-Это, конечно, - прозвучал холодный, чужой голос в голове Мэри, - если ты его живым

найдешь.

Она стиснула зубы и упрямо, громко проговорила: «Он выберется, не такой Михайло

Данилович человек, чтобы пропадать».

-Не такой, - раздался из тумана смешливый голос.

Мэри ахнула и, сделав шаг к нему, строго сказала: «А ну немедленно за мной, у меня там

каяк, у трещины. Ты в воду упал?»

-Упал, - он рассмеялся. «Как раз подо мной лед и начал проламываться. До второго медведя

мы, боюсь, не дойдем, мадам Мари».

-У тебя зубы стучат, - Мэри подтолкнула его. «Не разговаривай, пожалуйста, сейчас надо

быстро добраться до дома».

-Когда я в последний раз заблудился, - сказал Волк, чихая, идя вслед за ней, - там, в Сибири,

моя невеста вышла замуж за другого человека. Я, знаешь, не хотел, чтобы это повторилось.

Мэри невольно рассмеялась, и, столкнув каяк в воду, велела: «Забирайся, и ложись на дно.

Дома я тебя раздену, выпьешь горячего рома, и будешь спать. Хорошо еще, что апрель на

дворе, а не декабрь, - она чуть помрачнела, и Волк, приподнявшись, приложив ее руку к

губам, тихо сказал: «Прости меня, пожалуйста».

Она, на мгновение, наклонилась, и, поцеловав горячий лоб, озабоченно проговорила: «У

тебя жар, закрой глаза и молчи. Скоро будем в лагере».

Женщина ловко взмахнула веслом и каяк, медленно скользя по тихой, темной воде

промоины, исчез в густой, морозной пелене.

-Как холодно, - подумал Волк. «Вроде и костер горит, и под шкурами лежу, а все равно –

холодно». Он почувствовал ловкие, нежные женские руки, что раздевали его, и,

закашлявшись, сказал: «Я, конечно, мечтал об этом, но не думал, что все будет так скоро».

Она умело растирала его, и вдруг рассмеявшись, отвела глаза куда-то в сторону. «А, -

подумал Волк, - увидела все, что надо. Ну, ничего, я же ей говорил, что наверстаю – так оно

и будет». Мэри ласково приподняла его голову и велела: «Выпей рома, и спи. Сейчас тебе

станет теплее. Я пойду к Констанце, она рожает».

-Надо сказать, - подумал мужчина, и, взяв Мэри за руку, остановил ее: «Послушай, - он с

усилием поднял веки, - ты должна знать..., У меня есть сын, маленький Питер..Подожди, - он

увидел, что Мэри открыла рот, - ему сейчас как раз год, следующим месяцем. Констанца –

его мать».

-Но как..., - растерянно пробормотала женщина. «Как же это?».

-Так, - он устало выдохнул. «Он..будет жить с ней и Николасом».

-Ты спи, - Мэри коснулась губами его руки. «Спи, пожалуйста. Я все понимаю, - она вдруг

улыбнулась, - месье Мишель».

-Мадам Мари, - прошептали красивые, обветренные губы. «Вернись потом…, ко мне».

-Вернусь, - она перекрестила Волка и, устроив его под шкурами, уже на пороге палатки,

оглянулась. Он спал, чуть вздрагивая, и Мэри вдруг, едва слышно сказала: «Господи, ну

позаботься ты о нем, пожалуйста. Сделай так, чтобы он был счастлив».

-Вот когда ты вернешься, - услышала она слабую усмешку, - я и буду счастлив.

-Я тоже, - сказала Мэри, и, откинув полог, шагнула в метель.

Николас стоял у входа в палатку, переминаясь с ноги на ногу.

-Да все будет хорошо, - Мэри потянулась и, на мгновение, коснулась его плеча. «Ты иди,

факторию сегодня не достроить, раз буран такой, иди в кладовые, там Браун товары

описывает, что вы привезли, помоги ему. Я к тебе Энни пришлю».

-Можно мне? – Николас кивнул на шкуру, закрывающую вход. «Я быстро, пожалуйста, Мэри.

Как ваша охота?»

Женщина улыбнулась. «Лед треснул, Майкл в воду упал, но все будет хорошо, он спит

сейчас. Можно, конечно, - она, нагнув голову, шагнула в тепло палатки и услышала

размеренный голос Констанцы. «Натуральный логарифм может быть определён для любого

положительного вещественного числа a как площадь под кривой. ..оставь место для

формулы, я потом сама ее впишу»

-А что такое «площадь под кривой»? – спросила Энни, которая сидела, скрестив ноги, на

возвышении, положив на колено тетрадь.

Констанца, расхаживающая по палатке, на мгновение остановилась и уперла руки в

поясницу. «Аль-Хазен, арабский математик, тот, что написал «Книгу об оптике», в своем

трактате «Об измерении параболического тела» проводит вычисления, которые мы сейчас

называем интегральными. Пиши дальше, я еще объясню».

Николас покашлял и Констанца, отбросив с лица рыжие волосы, улыбнулась: «Все хорошо

идет, не волнуйся, милый. Скоро возьмем сына на руки».

Он наклонился и, поцеловав ее, едва слышно сказал: «Ты только помни – я тебя люблю, я