Andrew - o 0a115616b968c99b

маленьким Питером. И хорошо, очень неудобно, что во время родов нельзя писать, хотя, я,

конечно, не забываю, о чем думала.

-О логарифмах? – поинтересовался Николас. «Или о спутниках Юпитера, как в первый раз

было?».

-О логарифмах, - зевая, ответила Констанца и, прижавшись к нему поближе, велела: «Ты

тоже поспи, все-таки еще до рассвета поднялся. Я тебя люблю, капитан Кроу».

Они заснули, обнявшись, слушая непрестанный, ровный шум ветра и шорох снега снаружи.

Волк наклонился над тушей медведя и присвистнул: «Слишком уж далеко они друг от друга

лежат, никак не дотащить будет. Вы, Марья Петровна, сходите за мужчинами, я пока этого

буду свежевать, а потом займусь тем, которого вы убили, - он показал рукой в сторону льда

на заливе.

-Михайло Данилович, - она все стояла, сжимая в руке мушкет, - я же вам сказала, я не

могу...

Волк достал кинжал, и, примерившись, вспорол медведю брюхо. «Я с оружием, - терпеливо

ответил он, - ничего со мной не случится, тем более, уже светает. Какие тут еще и остались

медведи – так они, Марья Петровна, уже, наверное, в Гренландию бегут, от греха,

подальше».

Мэри не выдержала и хихикнула.

-Я не про это, - справившись со смехом, продолжила женщина.

Волк поднявшись, быстро поцеловав ее, ворчливо сказал: «Мне это еще семь лет назад

надо было сделать, Марья Петровна, ну да, впрочем, я наверстаю, вы не бойтесь».

-Но как же, - она сглотнула, и, вдруг подумала, глядя в его голубые, веселые глаза:

«Господи, мне же не пятнадцать лет, что это я краснею?»

-Вот так, - Волк еще раз поцеловал ее, и, полюбовавшись нежным румянцем на щеках,

усмехнулся:

- Я же тебе говорил – возьмешь Марту, сядешь на корабль и поедешь со мной в Лондон. А

потом – в Париж. А потом,- он, на мгновение, закрыв глаза, вдохнул запах пороха и свежего

снега, - мы вернемся сюда, на реку Святого Лаврентия, в Квебек.

-Так что никого мы тут не бросим, я в Акадию еду как раз за тем, чтобы все это, - Волк

прервался и обвел рукой белую пустыню, - было землей Англии. Ну, не сейчас, конечно, - он

на мгновение, нежно, коснулся ее руки, - но когда-нибудь станет, я тебе обещаю.

Мэри помолчала и вдруг, откинув голову, улыбнувшись, сказала: «Тебе одному будет

тяжело, да. Я знаю, как это – когда никого нет рядом. Ты хочешь, чтобы я тебе помогала?»

-Хочу, - согласился Волк. «Помогала, была бы со мной, любила меня и заботилась бы – до

конца наших дней. Ну а я, - он еще раз поцеловал эти розовые, сладкие, холодные губы, -

буду делать все, чтобы ты была счастлива, мадам, - он рассмеялся, - Мари. А теперь беги, и

приводи сюда своих людей, как-никак тут фунтов пятьсот мяса, мы с тобой вдвоем не

справимся».

-Хорошо, - она кивнула. Волк проводил глазами ее маленькую, легкую фигурку и улыбнулся:

-Семь лет назад, да. Ну, дурак я был, подумал тогда – может, не нравлюсь я ей, может, еще

что-нибудь. Надо было не оставлять ее на попечение Федора Петровича, а брать и везти с

собой в Копенгаген и дальше. Энни бы с отцом росла, Стивен – с матерью. А так –

промедлил ты, и девочка бедная на его преподобие нарвалась. Вернется – я ей о маленьком

Питере расскажу, ну, да поймет она, конечно, - Волк вырезал печень и, отбросив ее

подальше, повернувшись, посмотрел на горизонт.

-Вроде нет бурана, - он стал снимать шкуру с медведя. «Закончу с этим, и пойду к тому, что

на льду лежит. Мэри отлично стреляет, конечно, ну да она, - Волк почувствовал, что

улыбается, - вообще молодец, моя мадам Мари».

Констанца проснулась и, полежав немного, стиснув зубы, тихо сказала: «Николас!»

-Да, - пробормотал муж, уткнувшись ей в плечо.

-Николас, началось, - спокойно проговорила женщина. «Сходи к Мэри, она должна была уже

вернуться. Надо воду согреть, я пока оденусь и похожу немного».

Констанца услышала завывание ветра снаружи и смешливо подумала: «Бедный Джордан.

Нет, чтобы родиться, когда солнце светило. В самый мороз появится».

-Тебе больно? – озабоченно спросил Николас, нагнувшись к ней, натягивая парку.

-Это естественная боль, - спокойно ответила Констанца, - ничего страшного в ней нет. Тем

более, - она улыбнулась, - я уже рожала, во второй раз должно пройти быстрее. Дай мне

тетрадь и карандаш, я немного поработаю.

-Может, не стоит, - он все мялся на пороге палатки.

-Николас, - Констанца вздохнула и погрызла кончик карандаша, - я не учу тебя навигации…

-Учишь, - рассмеялся он.

-И верно, - согласилась Констанца. «В общем, иди, не беспокойся, все будет хорошо».