Andrew - o 0a115616b968c99b

Марфа поздоровалась со стариком, и, присев, расправив складки платья, тихо проговорила:

«Вы тоже, донья Хана, - садитесь».

Женщина опустила глаза и увидела, как донья Хана, даже не думая, берет мужа за руку.

«Пятьдесят пять лет они вместе, - вспомнила Марфа. «Она же говорила мне – ей

четырнадцать было, а дону Исааку – шестнадцать. И увидели они друг друга в первый раз за

день до свадьбы. Господи, сейчас и не бывает так.

Марфа откашлялась и сказала: «Вы только не волнуйтесь, пожалуйста. Приехал ваш внук,

сын Давида покойного, он там, на улице ждет. Хосе его зовут, ну, Иосиф».

В гостиной тикали настенные часы. Донья Хана побледнела и едва слышно проговорила: «У

Эстер было дитя? Почему она...»

-Не у Эстер, - начала, было, Марфа, но тут дон Исаак внезапно поднялся и, пройдя в

переднюю, обернувшись, заметил: «Я не понимаю, почему мой старший внук должен стоять

на улице. Сейчас он сюда придет, а ты, Хана, накрывай, пока на стол».

-И вот он же всегда такой, - шепнула донья Хана Марфе, озираясь. «И отец его такой был, -

они еще в Лиссабоне жили, мне Исаак рассказывал, - пришел однажды вечером и сказал

жене: «Тут нам покоя не дадут, я все продал, что мог, собирай детей, едем куда-нибудь

подальше». И уехали – за два дня».

-Пойдемте, - нежно сказала Марфа, - помогу вам, тарелки-то мне можно у вас на стол

поставить, да?

Донья Хана потянулась, и, обняв женщину, несколько мгновений, просто постояла, - молча,

прижимаясь щекой к ее щеке.

Мальчик проснулся рано и, зевнув, перевернувшись в кровати, посмотрел на голубое небо за

окном. «Солнышко, - подумал он, - можно с папой на реку пойти».

Он потянулся, и, найдя деревянный пистолет, что ему выточил дядя, повертел его в руках.

«Надо еще шпагу, - озабоченно сказал себе мальчик. «Как у папы и Дэниела».

Старший брат просунул голову в комнату и весело сказал: «Звал?».

Стивен вскочил, и, попрыгав на кровати, ответил: «Хочу шпагу, как у тебя!»

-Это потом, а сначала умываться и все остальное, - велел Дэниел. «Мама отдыхает, а Марта

уже готовит завтрак, и ждет нас. Беги, поздоровайся с мамой, пожелай ей доброго утра».

Тео лежала в постели, и, увидев младшего сына, закрыв книгу, весело сказала: «Кое-кто

рано проснулся!»

Стивен залез к ней под бок, и, приложив ухо к большому, уже опустившемуся животу,

восторженно проговорил: «Доброе утро, мамочка. А он тоже не спит?».

-Или она, - улыбнулась Тео. «Будет у тебя еще одна сестричка, третья».

-Ворочается, - Стивен прижался губами к щеке матери и, спрыгнув на пол, спросил: «А

можно мне сегодня с папой на реку?»

-Можно, можно, - ответил Волк, что как раз заходил в опочивальню. «Беги, умойся, и на

кухню. После завтрака почистим лошадей, съездим на прогулку, а уж потом – пойдем к

Темзе».

Он подождал, пока дверь за сыном закроется, и, присев на кровать, взяв смуглую ладонь,

поцеловал ее: «Ты как?».

-Да я бы уж и встала, - рассмеялась Тео, - а то, как вы там без меня, Марта одна на такой

большой дом.

-Мирьям ей помогает, и миссис Стэнли тоже, - улыбнулся муж, - а ты лежи, раз велено тебе.

Совсем же немного, пара недель, потерпи, милая, - он потянулся, и прижавшись к ее губам,

подумал: «Господи, как же я ее люблю, пусть только все хорошо будет, ладно?»

-Только читать, и осталось, - вздохнула Тео, положив голову ему на плечо.

-Ну, вот и читай, - обнял ее Волк, - потом мне расскажешь, какие книги брать мне в Париж, а

какие, - он поднял бровь, - можно здесь оставить. Я о вас скучать буду, - сказал он внезапно,

- но ничего, следующей осенью и приедете уже. Дядя Мэтью написал, что нанял архитектора

– комнаты расширять, это он холостяк – Волк тонко улыбнулся, - а нам больше места надо. И

сад там, рядом, в дворце Тюильри, его еще Екатерина Медичи заложила, будет, где с

детьми гулять.

Тео обвела глазами изящную комнату, и, вздохнув, погладила мужа по щеке: «Иди, тебе же

сегодня еще в Лондон ехать, с Джоном встречаться, и матушку привозить».

Волк задержал ее руку: «Видишь, как получилось, Стивен своего крестного отца увидит, я уж

и не думал, что они живы все. Я к тебе их приведу, как вернемся, первым делом».

Тео перекрестила его, и, когда дверь закрылась, положила пальцы на свой крестик –

крохотный, изящный, с алмазами. «Господи, - сказала она тихо, - пожалуйста, дитя сбереги.

Прошу тебя».

На кухне было жарко – оба очага были разожжены и миссис Стэнли, наклонившись над

железной треногой, поставленной в огонь, внимательно смотрела за маленьким горшком.