Вэчел Линдсей - Стиотворения и поэмы

Детьми династии Хань каждый гордиться мог:

Мы резали по нефриту, пряжу плели из шелков,

Читали премудрые книги минувших веков…»

«Да, я помню, я помню:

Весна пришла насовсем,

Весна пришла насовсем». –

Китайский пропел Соловей.

Я, словно зачарованный, видениям внимал,

Хотя всю улицу фонарь, качаясь, освещал,

Хотя уже забрезжил день в предутренних лучах,

Хотя я знал, что в прачечной служил

гладильщик Чанъ…

Но меркли в сознанье дороги, вокзалы,

Башенный бой в переулках тонул,

Тучи причудливо пересекали

Долины, пруды, листья лотоса… Вдруг

Огромный светляк, мерцая, вспорхнул.

И девушка, нежным лицом заалев,

Раскрыла веер, сложила веер,

К Чану простёрла руки, произнесла нараспев:

«Ты помнишь? –

Столетья спустя

Из рдяного камня был храм возведён.

Ты помнишь

Малюток-детей

С фонарями, сиявшими светом луны? –

Из дальних провинций великой страны

Пришли они славить наш трон.

Великолепьем и пышностью

Всех восхищал он.

Длиннобородые старцы

Около нас восседали близко, кланялись низко,

Каждый пророческим взглядом истину постигал.

«Вы праведно жили…» – позже Конфуций сказал.

Крылья порхали, звуки лились –

Наши сердца для любви отворил

Скромный певец, что весь мир покорил…

Ночью трели оборвались.

Дети,

Крестьяне

И мудрецы –

Все разошлись.

И только для нас вновь зазвенел голос певца.

Мы были одни, легко и возвышенно

наши парили сердца.

Моё серебристое имя, моё серебристое имя,

Моё серебристое имя – ты помнишь? –

Споря с бушующим морем, ты повторял без конца».

Не повернулся гладильщик к ней,

Склонившись к доске, всё водил утюгом.

Но она была и хитра, и умна. –

Вместо Чана пропел Соловей.

«Дорогая… любимая… милая…» –

Китайский пропел Соловей.

…………………………………………..

Мрачный идол, который таился в углу,

Хмурясь, сдвинул складки лица,

Разорвал хриплым рёвом ночную мглу,

Заглушая голос певца:

«Оглянись в глубь веков, обернись!

Слушай, – катятся волны на пирс!

Слушай звоны серебряных брызг!

Слушай шторм и грозу!

Слушай гонгов священных призыв!

Магией музыки объединив

Гулы и ритмы, – волны несут

Старых заклятий мотив:

«Драконы Китая, драконы

В красных искрах, в искрах зелёных;

О драконы Китая, драконы…»

Смолк божок… Тогда девушка снова

Обратилась к Чану, промолвив:

«Ах, неужели, нашей зари ты бирюзу позабыл?

Бархат травы, над которой стелился туман и стыл?

Мрачного идола заклиная, ему поклонялись мы,

И Бог Драконов услышал, услышал наши мольбы.

С плещущих в небе дворцовых знамён

Радугой пенной склонился он.

По зову печали тоскующих слов

Предстал перед нами властитель штормов –

Волшебный Дракон чародейства и снов.

Высоко устремилась наша мечта…

На горбатой дуге расписного хребта

Мы неслись к ущельям Драконовых гор,

В край скалистых вершин, водопадов, озёр,

В тот священный дом, где мы родились

И с крыла наклоняясь, смотрели вниз –

Там драконы неслись, свет нездешний мерцал,

А в сердце моём Соловей распевал.

Старинные рифмы туман озарял,

И мы, опалённые древним огнём,

Были с тобой в этот миг вдвоём.

Когда ты ладони, следы моих ног целовал

И плакал, что боль остаётся в сердце твоём,

Как в радуге капель меня называл

В тумане под пенным дождём?»

«Печаль и Любовь, Красота и Любовь». –

Китайский пропел Соловей.

«Печаль и Любовь, Красота и Любовь». –

Китайский пропел Соловей.

Вновь зазвучала песня божка:

«Пепел погасший – Чана душа,

Остывшее сердце, ты помнишь? –

Когда ты покинул гавань,

Десятки тысяч пиратов –

Разбойничий род –

Напали на мирный порт.

Носы кораблей их расцвечены были сотней всевидящих глаз,

Чтобы просторы морей и небес бороздить, никого не страшась.

Но – чародей и всесильный маг, –

Я берег родной отстоял.

Длань простирая, на корабли я устремил свой взгляд

И гневом грозных очей потопил

страшные вражьи суда.

Вновь невредимо прочны власти могучей врата,

И глубоко на дне, где колышет траву вода,

Лежит, в смолу янтаря вмурован, каждый пират,

Лежит, в смолу янтаря вмурован, каждый пират…»

После молвила девушка птице с мольбой:

«Соловей, помнишь день возвращенья домой?

Доброй вести посланник, пернатый гонец,

Ты летел с острых пиков в далёкий дворец.