Unknown - 7f4e8b64-5b06-4464-8069-7c0694bf4f77 out

— Нет! Я сказал — нет! Ты выйдешь отсюда, когда тебе удастся легилименция, или никак!

Я не мог говорить. Я так устал, что каждое слово давалось страшным трудом. Да что ему от меня надо? Пускай найдет себе другую подопытную крысу! Попытался врезать ему кулаком в лицо, раз, другой, третий, но эта сволочь, смеясь, уклонялась, и плевать ему было, что вокруг с грохотом падают швабры — все равно за гвалтом из коридора ничего не было слышно.

Я хотел только одного — чтоб он сдох. Если б мог, я бы убил его. Наверное, так матери, измученные бессонными ночами, душат младенца подушкой, чтобы потом, наконец, лечь на пол рядом с кроваткой и спать, спать, спать. Но Том был сильнее меня и опытнее в драках, и я не мог не то что задушить его, а даже просто как следует толкнуть.

Вот тогда-то, дойдя до крайней степени отчаяния, я поднял палочку и сказал: "Legilimens"...

Кто ищет, тот найдет.

Класс с поцарапанными партами, оглушительные вопли детей. Кто-то переворачивает над партой чернильницу и убегает, а блестящее, словно живое, пятно чернил растекается по книге. Усатый человек в магловском пиджаке орет: "Риддл, ты испортил учебник, после уроков зайдешь к директору!". Хихикающие мальчишки на задней парте, записка — "Так тебе и надо, приютское дерьмо". Ослепительно яркое солнце, бьющее в незанавешенное окно директорского кабинета. Если смотреть в окно, видно, как девчонки внизу играют в классики, нарисованные мелом на брусчатке школьного двора. За спиной взвизгивает выдвигаемый ящик стола, директор на минуту замирает над ним в сомнениях — выбрать линейку или узкий кожаный ремень. Внизу, во дворе, один из давешних обидчиков выходит на крыльцо. Потом "картинка" странно дергается, будто прыгает. Мальчишка внизу спотыкается, хватается за перила в поисках опоры — и падает вниз головой, так быстро, что его приятель застывает с разинутым ртом. Звук падения, словно кто-то рассыпал горох. Девчонки прекращают игру и пялятся, а мальчишка поднимается, шатаясь, как пьяный, проходит пару шагов, и его выворачивает на брусчатку. "Картинка" плывет и смазывается окончательно. Штукатурка на подоконнике вся в трещинах, а у директора пальцы в мелу...

...Земля, сухая и комковатая. Привядшая трава, сложенная кучками, пружинит под ногами, едкий сок пачкает руки. Ряды морковки кажутся бесконечными, горизонт дрожит легкой дымкой. Пегая кобыла, неторопливо ступая, везет бочку с водой. На соседнем ряду переговариваются две девчонки в белых косынках — через час работа закончится, за каждый прополотый ряд платят по пол-пенса. Чуть поодаль высокий белобрысый парень хвастается, что жена фермера подарила ему кролика. "Если только кое-кто его не стырит, как мою губную гармошку", — громко говорит он, глядя на Риддла. "Мне плевать на твою гармошку, сунь ее себе в ...!". "Да все знают, кто у нас главный ворюга!". Том выпрямляется и запускает в парня комком спекшейся сухой земли, тот угрожающе замахивается тяпкой. Ряды морковки подпрыгивают — маленькое землетрясение; отдаленные холмы вздрагивают, словно кто-то смял рисунок. Вечером Том чистит картошку в кухне, толстая повариха что-то мешает в котле, в саду под навесом девочки накрывают на стол. Мимо идет тот самый парень с охапкой травы и парой яблок, направляясь к загончику из проволочной сетки в дальнем конце сада. Через минуту слышится его крик. Том опускает голову, рассматривая нож — тот уже совсем истерся посередине, ручка перемотана клейкой лентой. В саду визжат девчонки. Том вырезает из картофелины пирамидку и бросает ее в кастрюлю…

***

Я даже не сразу понял, что мне удалось, — так быстро все произошло. Понял только, когда несущиеся со скоростью дилижанса картинки остановились, и я опять увидел свалку швабр.

Том пристально смотрел на меня.

— Видишь? Получилось.

Вот теперь, если он не даст мне уйти, я его убью.

Но Том не двинулся с места, а я даже пошевелиться не мог. Легилименция, оказывается, отнимает так много сил... Так что я просто сел на перевернутое ведро и закрыл лицо руками.

"Ушастого не встречали?!" — проорал кто-то за тонкой стенкой. "Он на квиддичный стадион вроде пошел", — отозвался другой голос.

— Что? — спросил Том сквозь зубы. — Не понравилось то, что увидел?

— Отвали. Голова болит.

— Извини, — тихо сказал Том. — Мне нужно было тебя вывести... Да, я сволочь.

Я даже отвечать не стал.

— Когда? — вдруг коротко спросил Том.

Понятно было без дальнейших пояснений, о чем он спрашивает.