Алёна Половнева - Чернила

За барной стойкой Вася и Зуля учили Алису играть в покер.

- Что такое эти ваши блайнды? - вопрошала она, - привет, Аська.

- Привет, - помахала ей Зульфия.

Вася, единственный во всем мире, кто всегда мог верно истолковать выражение ее лица, тревожно замолчал и выпустил карты из рук.

Анфиса скинула с себя туфли и куртку прямо на пол. Хорошо, что все они здесь: есть вероятность, что Вася оставит ее в живых.

- Я беременна и собираюсь рожать, - сообщила Заваркина тускло, ни к кому не обращаясь, - если ты заставишь меня делать аборт, я покончу с собой. Я не шучу.

Проговорив эти слова, Анфиса прошла к кровати и упала на нее плашмя. Она накрыла подушкой ухо, чтобы не слышать их разговоры, и отключила сознание.

Она решила оставить ребенка. Несмотря на недоумение, которое вызывали у нее дети, Заваркину всегда очаровывали рассказы об эмоциях, которые обуревают молодых мамаш. Все эти «чтобы ощутить, надо родить» интриговали ее донельзя: ей хотелось уж если не испытать эти чувства, то хотя бы понять их. К тому же, пожилая докторша и перепуганная ее истерикой медсестричка пообещали ей здорового и крепкого младенца.

Следующие пару часов Анфису никто не тревожил, и ей даже удалось задремать. Но когда спасительная подушка сползла с ее уха, голоса ворвались в ее сознание и заставили прислушиваться сквозь сон.

- Это очень маленький город, - сказала Зульфия, - ты все правильно делаешь.

- Мне понадобится твоя помощь, - сказал Вася. Его голос звучал глухо.

- Только не навешивай на меня ничего сверх моих возможностей, - забеспокоилась Зуля, но осеклась, - конечно, я о ней позабочусь…

Анфиса раздраженно зашевелилась. Ей не хотелось, чтобы какие-то решения относительно ее персоны принимались без ее участия.

- Я пойду, - засуетилась Зульфия, заметив ее телодвижения.

Анфиса выползла из кровати, только когда за ней захлопнулась дверь. Вася был полностью одет и собирал свои пожитки в большую дорожную сумку.

- Нам придется отсюда уехать, - он, не глядя на нее, отодвинул зеркальную дверцу шкафа и сгреб оттуда стопку футболок. Они глухо шмякнулись на дно сумки. - Я устроюсь на новом месте и заберу тебя. Из моего бизнеса, как ты понимаешь, просто так не соскочишь, поэтому придется устроить маленький спектакль. С кульминацией где-нибудь в феврале. Зульфия о тебе позаботится.

- Кульминация в феврале, но уезжаешь ты прямо сейчас? – раздраженно уточнила Анфиса, устраиваясь на барном стуле и тщетно пытаясь поймать его взгляд.

- Да, уехать мне нужно прямо сейчас, - произнес он, сфокусировав взгляд на ламинатной пластинке у себя под ногами.

- Посмотри на меня! – вдруг заорала Анфиса.

Вася поднял на нее взгляд, и она оторопела. В его глазах цвета агата плескался страх, и этот жуткий взгляд превращал его лицо в посмертную маску. Она видела его таким лишь однажды: когда он нашел ее избитой, с раскроенным черепом и изуродованным лицом, лежащую в луже крови в пустой классной комнате в Доме. Этот ужас на его лице, который она выхватила краешком затухающего сознания, отпечатался в нем навсегда.

Вася Заваркин был на грани нервного срыва.

Он не хочет иметь детей. Более того, он считает, что им нельзя иметь детей. Заваркины никогда не видели, какой должна быть нормальная семья, в которой ребенок вырастет психически здоровым человеком и адекватным членом общества с правом на счастье. Стало быть, родители из них получатся чуть похуже, чем из кукушки и мертвого богомола.

«Обожаю ставить людей в безвыходное положение», - вдруг вспомнила Анфиса свои слова.

Она сползла с барного стула, подошла к нему и крепко обняла. Он положил голову на ее плечо, и немного поколебавшись, пристроил руку на низ ее живота. Они простояли так всего несколько секунд, после чего Вася, отшвырнув сумку, выскользнул из объятий и вылетел прочь из квартиры.

Анфиса поняла, что не сможет спокойно наблюдать его сборы, а он не сможет спокойно собираться, пока она за ним наблюдает. Она вытащила из сумки мобильник и набрала Зульфию. Та ответила сразу же.

- Ты ведь недалеко ушла?

Когда Анфиса вышла из подъезда, Зульфия сидела на лавочке и курила. Было заметно, что она сгорает от любопытства.

- Не расспрашивай, - улыбнулась Анфиса, - мне нужно отвлечься. Лучше расскажи мне, зачем Барашкин тебя снова вызывал? Чтоб опять гадостей наговорить?

- Ты знаешь, нет, - ответила Зульфия, - он плел, что понимает мои мотивы и все такое прочее… «Чернилой» меня обозвал. И тебя тоже…