Шри Ауробиндо - Шри Ауробиндо. Жизнь Божественная – III

Но если смысл заключается в постоянном развитии существа за счёт растущего космического опыта, а механизмом является создание новой индивидуальности в каждом новом воплощении, тогда устойчивая или полная память о прошлой жизни или жизнях может стать оковами и серьезной помехой: она способствовала бы сохранению прежнего темперамента, характера, занятий и превратилась бы в тяжелую ношу, сдерживающую свободное развитие новой индивидуальной формы и свежее восприятие ею нового опыта. Ясные и подробные воспоминания о прошлых жизнях, антипатиях, обидах, привязанностях, отношениях также принесли бы массу неудобств, ибо они заставили бы перевоплощенное существо тщетно повторять или покорно продолжать своё поверхностное прошлое и не позволили бы ему свободно реализовывать новые возможности, таящиеся в глубинах духа. Если бы самым главным всё-таки было ментальное постижение вещей, если бы ход нашего развития представлял собой ментальный процесс, то память играла бы очень важную роль: но, на самом деле, за счёт ассимиляции на уровне основ нашего существа, за счёт созидательного и эффективного усвоения сущностных результатов прошлых усилий происходит рост персонифицированной души и рост природы; и в этом процессе роль сознательной памяти крайне невелика. Наше существо – подобно дереву, подсознательно или бессознательно улавливающему и ассимилирующему воздействия солнца, дождя и ветра, и усваивающему микроэлементы земли, – растет, сублиминально или внутрисознательно ассимилируя и впитывая результаты своего прошлого и взращивая возможности своего будущего становления. Закон, обрекающий нас на забвение своих прошлых жизней, был создан космической Мудростью, и он не мешает, а наоборот, помогает ей осуществлять свой эволюционный замысел.

Люди совершенно невежественно и ошибочно полагают, что раз нет никаких воспоминаний о прошлых жизнях, то нет и перерождения; вполне очевидно, что если даже в этой жизни человеку трудно удерживать в памяти все детали прошлого, если они часто забываются или стираются, если мы ничего не помним о своём раннем детстве (и всё же несмотря на все эти пробелы в памяти, живём и развиваемся), если к тому же ум способен полностью забывать не только былые события, но и собственное имя, возраст, национальность и т. д. (и всё же существо остаётся тем же самым, а потерянная память может быть однажды восстановлена), то столь радикальное изменение, как переход в другие миры и последующее новое рождение в новом теле, в принципе, должно приводить к полному стиранию поверхностной или ментальной памяти (и всё же, несмотря на это, душа сохраняет чувство самоидентичности, а природа – результаты прошлого развития). Если у того же самого существа формируется новое индивидуальное «я», а новые инструменты – новый ум, новая жизнь, новое тело – занимают место старых, то утрата поверхностной ментальной памяти становится ещё более вероятной и практически неизбежной: не стоит ожидать, что в новый мозг перейдут образы, хранившиеся в старом; не стоит думать, что новый ум или новая жизнь сохранит стершиеся впечатления прежнего ума или прежней жизни, которые подверглись дезинтеграции и перестали существовать. Есть, конечно же, сублиминальное существо, которое может помнить, поскольку его никак не затрагивают несовершенства поверхностной природы; но внешний ум отрезан от сублиминальной памяти, в которой только и могут храниться некоторые ясные воспоминания о прошлых жизнях или отчетливые впечатления о них. Эта отделённость необходима, так как новая индивидуальность должна формироваться на поверхности, не имея сознательной связи с тем, что внутри; и, хотя наше внешнее индивидуальное «я», как и всё наше внешнее существо, вне всякого сомнения, формируется под воздействием изнутри, оно его не осознаёт, и субъективно ему кажется, что оно родилось сформированным или что оно формируется самостоятельно или под не совсем понятным воздействием универсальной Природы. И всё же, несмотря на все эти непреодолимые препятствия, воспоминания о прошлых жизнях иногда сохраняются; известны даже очень редкие случаи удивительно точной и полной памяти о своей прошлой жизни у некоторых детей. И, наконец, на определённой стадии развития существа, когда внутреннее начинает преобладать над внешним и выходить на передний план, воспоминания о прошлых жизнях действительно иногда начинают всплывать в памяти, как будто поднимаясь из каких-то сумрачных глубин; но более легко они возникают в виде впечатлений о характере и способностях былых «я», входящих в состав нынешнего существа и активно действующих в нем, а не в виде детальных картин каких-либо событий и обстоятельств, хотя фрагменты таких картин иногда удаётся увидеть или извлечь, с помощью целенаправленного сосредоточения, из хранилища сублиминальных образов, из некой тайной памяти или из субстанции нашего внутреннего сознания. Однако в своей обычной работе Природа не придаёт большого значения этим детальным воспоминаниям и не заботится или почти не заботится об их сохранении: её прежде всего интересует будущая эволюция существа и те формы, которые она примет; прошлое отодвигается на задний план, скрывается за покровом и используется только как тайное хранилище материала для настоящего и будущего.