Шри Ауробиндо - Шри Ауробиндо. Жизнь Божественная – II

Но в нас самих сознание кажется тождественным Уму; Ум настолько доминирует в нашем существе, что нам, в любом случае, первым делом необходимо рассмотреть принципы его функционирования. Впрочем, на самом деле мы – не только Ум; у нас также есть жизнь и тело, подсознательная и бессознательная части; есть духовная сущность, чей источник и тайная истина открывают нам доступ в оккультное внутреннее сознание и сверхсознание. Если бы всё ограничивалось Умом или, если бы изначальное Сознание в вещах имело ментальную природу, то Иллюзию или Неведение, по всей видимости, можно было бы рассматривать как источник нашего природного существования: ибо ограничение знания и омрачение знания природой Ума создают заблуждение и иллюзию, и иллюзии, созданные деятельностью Ума, относятся к числу первых феноменов нашего сознания. Поэтому вполне можно было бы сказать, что Ум это лоно, порождающее Неведение, которое вынуждает нас создавать или представлять себе иллюзорный мир – мир, являющийся всего лишь субъективной конструкцией сознания. Или же Ум можно было бы назвать чревом, в которое некая изначальная Иллюзия или Неведение, Майя или Авидья, бросает семя ложной и преходящей вселенной; Ум тогда стал бы матерью – правда, «бесплодной», так как ее ребенок иллюзорен, – а Майя или Авидья своего рода праматерями вселенной; ибо в этом случае сам Ум можно было бы рассматривать как продукт или воспроизведение Майи. Однако черты этих загадочных и неясных праматерей слишком туманны; ибо мы вынуждены наделять вечную Реальность способностью к космическому воображению или неким иллюзорным сознанием; Брахман, Реальность, должен либо сам быть или обладать конструирующим Умом или поддерживать его, либо некое созидательное сознание, превосходящее Ум, но имеющее ту же природу, должно, благодаря активности Брахмана или его поддержке, быть творцом и, возможно, даже, в силу своей причастности к процессу творения, своеобразной жертвой (подобно Уму) собственных иллюзий и заблуждений. Картина не стала бы яснее, если бы Ум был просто посредником или зеркалом, в котором отражается изначальная иллюзия или ложный образ или тень Реальности. Ибо тогда невозможно было бы объяснить, что является источником этого посредника или зеркала или же ложного образа, отражающегося в нем. Отражение неопределимого Брахмана было бы столь же неопределимым, как и он сам, и не могло бы быть упорядоченной и многообразной вселенной. Или, если бы причиной было несоответствие отражения, если бы поверхность этого зеркала напоминала беспокойную и волнующуюся гладь воды и улавливала только искаженные и отрывочные образы Реальности, это всё равно было бы отражение (пусть искаженное и фрагментарное) Истины, а не генерирование ложных имен и образов вещей, не имеющих никакого отношения к Реальности. Должна существовать некая многогранная истина единой Реальности, отражающаяся, пусть ложно или несовершенно, в виде множественных образов вселенной ума. В этом случае представление ума о мире или его ментальный образ могут быть ошибочными или искаженными, сам же мир – вполне реальным. Но это предполагало бы, что существует Знание, отличное от нашего ментального мышления и восприятия (которые являются только попыткой познать), некий истинный способ познания, позволяющий осознавать Реальность, а также истину реальной вселенной, пребывающей в ней.

Ибо, если бы мы обнаружили, что существуют только высочайшая Реальность и невежественный Ум, то у нас не оставалось бы другого выбора, как только предположить, что Неведение является изначальной силой Брахмана, и согласиться с тем, что всё порождается Авидьей или Майей. Майя стала бы вечной способностью самоосознающего Брахмана обманывать себя или скорее не себя, а нечто, что ему кажется собой, нечто, сотворенное Майей; Ум был бы невежественным сознанием души, существующей только как часть Майи. Майя стала бы способностью Брахмана ложно наделять себя именами и формами, а Ум – его способностью воспринимать их и принимать за нечто реальное. Или Брахман с помощью Майя творил бы иллюзии, зная, что это иллюзии, а с помощью Ума воспринимал бы иллюзии, забывая, что это иллюзии. Но если Брахман, осознавая себя, всегда внутренне един и целостен, то подобный фокус становится невозможным. Если Брахман может подобным образом разделиться, одновременно зная и не зная или имея одну часть, которая знает, а другую, которая не знает, или же если он может что-то выражать через Майю или частично пребывать в ней, тогда сознание Брахмана должно быть способно к двойственной – или многоплановой – деятельности. То есть, с одной стороны, Брахман должен осознавать Реальность, а с другой – иллюзию или же использовать как невежественное сознание, так и сверхсознание. Эта двойственность или многоплановость на первый взгляд кажется логически невозможной, и всё же в рамках данной гипотезы она должна быть ключевым феноменом, объясняющим всё остальное, некой духовной мистерией, супрарациональным парадоксом. И, поскольку мы допускаем, что в основе вещей лежит супрарациональная мистерия, мы в равной степени или тем более должны согласиться с другим ключевым феноменом, допустив, что Единый становится или всегда является Множеством и что Множество является или становится Единым; это тоже поначалу кажется диалектической невозможностью и супрарациональным парадоксом, но, тем не менее, со временем начинает восприниматься как извечный факт и закон существования. Однако если мы согласились с подобными допущениями, то вполне можно обойтись без вмешательства иллюзорной Майи. Или мы в равной степени можем допустить, как это уже бывало в прошлом, что Вечный и Бесконечный способен силой своего сознания проявить неизмеримую и непостижимую Истину своего бытия в виде множества аспектов и процессов, мириад зримых форм и движений; на эти аспекты, процессы, формы, движения можно смотреть как на реальные выражения, реальные производные его бесконечной Реальности; даже Бессознательность и Неведение можно отнести к их числу, рассматривая их как противоположные аспекты, как силы свернутого сознания и ограничивающего себя знания, выдвинутые на передний план для формирования определенного процесса во Времени, процесса инволюции и эволюции Реальности. Даже будучи в основе своей супрарациональной, эта всеобъемлющая концепция не выглядит абсолютным парадоксом; она просто требует, чтобы мы изменили и расширили свое представление о Бесконечном.