Марио Ридинг - Нострадамус - благая весть. Предсказание известного прорицателя

В 1614 году Осаку восстановил клан Тоетоми, и она стояла как унизительное напоминание Токугаве Иэясу, что в его руках или в руках императора Гоедзей, «величайшего короля» и сто седьмого императора Японии, которого Токугава, вероятно, представлял, не было всей власти. Вдохновленный защитой, предоставленной ему Осакой, молодой Тоетоми Хидэери (сын знаменитого, но рожденного в семье воина низкого социального положения Хидэери), начал собирать войско ронинов (самурай без покровителя). К ноябрю Иэясу решил, что его войска будет достаточно, и, поучаствовав в нескольких предварительных перестрелках, 4 декабря отправился к Осаке с войском в 194 тысячи человек. Осада была лишь частично успешной и привела к временному отступлению Хидэери, который намеренно согласился заполнить ров Осаки.

Однако Хидэери снова вернулся к своим старым трюкам к следующему апрелю, вынудив Иэясу нанести второй удар по Осаке. Удар оказался крайне успешным, и Хидэери совершил харакири (ритуальное самоубийство) в горящем замке. Жена Хидэери (приходившаяся Иэясу внучкой) спаслась от убийства. Но ее маленький сын Кунимацу (наследник Хидэери) был убит, равно как и мать Хидэери (вдова Хидэеси), и все защитники замка, к своему несчастью оказавшиеся в руках Иэясу. Их головы были позже прикреплены к планкам дерева и выставлены на дороге между Фушими и Киото на всеобщее обозрение.

Победа Иэясу в Осаке укрепила власть Сегуната Токугавы, оградив Японию от внешнего влияния и приведя к уничтожению какого бы то ни было христианского влияния. Японии было суждено жить в мире в течение следующих 253 лет.

Довольно интересная заметка о власти. Вдобавок тщеславие королей искусно сопоставляется с их вероятной мудростью (ассоциация с Конфуцием). В 1617 году, конечно, на троне Англии и Ирландии находился Яков I (Яков VI Шотландский). Король, считавшийся наиболее развитым монархом со времен Альфреда Великого в интеллектуальном плане, был немного глупым, когда речь шла о фаворитизме. Некоторые считали его «самым умным дураком в христианском мире». Руководствуясь благими намерениями, он даже написал трактат о магии и демонизме. Из-за этого документа были загублены сотни невинных душ. Будет лишним упоминать о немного лицемерном повторном утверждении Указа о содомии 1533 года.

В 1617 году Яков также дал своему фавориту Джорджу Вильерсу титул герцога Бекингемского (во время правления Якова титулы, как правило, покупались и продавались). Анализируя события прошлого, можно воспринимать этот поступок как ошибку и лесть. Такой поступок Якова Нострадамус описывает в четвертой строке следующим образом: «Пока великому человеку будут тереть спину» (если в этой строке вообще есть смысл, то ее не нужно понимать буквально). Такое расположение Якова к своему фавориту привело к появлению колкого замечания: «Елизавета была Королем, теперь Яков – Королева». В том же году Яков вполне храбро защищал перед Тайным советом свою дружбу с Вильерсом («самый красивый человек в Европе»), сказав следующее:

« Я, Яков, – не бог и не ангел, а просто человек, как и всякий другой. Поэтому я веду себя как человек и признаю, что люблю своих близких больше, чем всех остальных людей. Вы можете быть уверены, что я люблю графа Бекингемского больше, чем кого-либо другого и больше вас, собравшихся здесь. Я хочу отвечать сам за себя и не желаю, чтобы мои слова считались грешными, ибо Иисус Христос делал то же самое, и поэтому меня нельзя винить. У Христа был Иоанн, а у меня – Джордж ».

Несмотря на то что теоретически вопрос о гомосексуальности Якова мог привести к раздорам, его правление по большей части было мирным. В ту эпоху процветали разнообразные культуры, а работы Уильяма Шекспира и Френсиса Бекона считались лучшими, не говоря уже о публикации, оказавшей огромное влияние на людей, и сладкозвучной эвфонической «Авторизованной версии Библии».

Редкое зашифрованное упоминание о гомосексуальности в катрене (estrillé/étriller означает «хлестать, бить или тереть») использовалось в Средневековье как эвфемизм для обозначения содомии. По всей видимости, Нострадамус одобрял Якова по большей части, несмотря на то, что, очевидно, считал его глупым.