Марсель Салимов - Камушек с дыркой

– В шестьдесят возраст, конечно, можно скрывать, но мне до этого ещё далеко. Тридцать пять исполнилось.

– Тридцать пять? – удивился Мазгар.

– А что, выгляжу старше?

– Напротив, гораздо моложе, – сказал Мазгар, взглянув на неё повнимательней. На веки у неё были наложены тени, губы накрашены, на ногтях – маникюр.

Оксана, поймав его взгляд, усмехнулась:

– Нас косметика молодит.

Мазгару никогда не нравились накрашенные женщины. Он смотрел на них как на кукол. Но вот что странно: хотя Оксана ярко накрашена, это ей идёт. Если бы не накрасилась, выглядела бы постарше.

– Чай совершенно остыл, так и не выпили, – огорчилась Виктория. – Схожу в бытовку, вскипячу снова.

Взяв чайник, она вышла из комнаты.

Оставшись с Оксаной наедине, Мазгар несколько осмелел, принялся расспрашивать её:

– Где сейчас ваша дочка?

– Дома.

– С мужем вашим осталась?

– Нет. Валентин здесь.

– В Доме творчества?

– Нет, в городе.

– Почему?

– Мы купили только одну путёвку, в профкоме больше не было, думали – поживём здесь вместе полсрока, но нам не разрешили. Вот он и устроился в частной квартире на окраине города.

– Побоялся уехать, оставив вас одну?

– Да. Когда вы ушли за мёдом, позвонил, расстроил меня. Спрашивает: не пошла, что ли, на свидание?

– Какое свидание?

– Вчера, когда мы прогуливались у моря, он, оказывается, звонил три раза. Потом ругался: где так долго была, с кем? Я его не предупредила, что пойдём с Викторией на прогулку, думала, быстро вернёмся.

– Вы ему о каждом своём шаге докладываете, что ли?

– Приходится. Иначе он сердится, обвиняет меня в том, что мне и на ум не приходило. Вечером звонит через каждые полчаса, спрашивает, что делаю.

Мазгар изумился. Что это: страстная любовь или исступлённая ревность? Любимым обычно доверяют.

– А где вы сегодня весь день были? Обедать не пришли.

– Ходили с Валентином по магазинам. Искали ему кожаную куртку.

– Нашли?

– Куртки-то есть, но ему то цвет не нравится, то покрой. Я уж устала таскаться по магазинам. С тех пор, как приехали, каждый день ходим.

Ну и дела! Теперь понятна причина исчезновений Оксаны. До чего же ты ревнивый, Валентин! Дай Бог терпения живущей с тобой женщине!

Раз уж Оксана так разоткровенничалась, Мазгар поинтересовался:

– Давно вы женаты?

– Пять лет… Пять лет это длится. Ужас!

– Насколько я понял, вы замуж вышли поздно, почему же так ошиблись в выборе?

– Не было у меня выбора. Валентин – второй мой муж…

– А первый?

– Он погиб. Попал в аварию на мотоцикле. Всего лишь год успела с ним прожить. Вышла за него в восемнадцать лет. И ребёнка не успели завести. Десять лет ни на кого не смотрела. Ухаживали за мной всякие, но я всем давала от ворот поворот. Не могла Игоря забыть. В тридцать встретила Валентина. Парень он был видный, не пил, не курил. Прилип ко мне, хотя моложе на три года. Ходил по пятам. Я ему говорила: «Мало, что ли, молоденьких девушек, можешь жениться на любой». А он: «Никто, кроме тебя, мне не нужен». Ну, я и согласилась. Думала, опорой мне будет, а получилось, что ярмо себе на шею надела. Он вскоре резко изменился, стал изводить ревностью, обзывать объедком с чужого стола…

«Вот мерзавец!» – возмутился Мазгар. Попадись сейчас ему под руку этот бессовестный человек, врезал бы ему, наверно.

– Оскорбит, потом прощения просит, – жаловалась Оксана и, спохватившись, виновато улыбнулась: – Извините, разоткровенничалась я с вами, наболело… А вы о себе – ни слова.

– Я уже рассказал вам о себе. Парень, о котором собираюсь написать, – я сам и есть.

Мазгар ожидал, что Оксана удивится, но она обронила спокойно:

– Я догадалась.

– В самом деле?

– Вы рассказывали так искренне, чувствовалось, что пережили всё это сами. Поэтому, надо думать, и конец книги не хотите менять. И не меняйте. Пусть будет, как сложилось в жизни.

Она проницательна, отметил про себя Мазгар. Умная женщина. Жаль, что с замужеством ей не повезло. Но что поделаешь, от судьбы, как говорится, не уйти…

Вернулась с чайником Виктория. Она нарочно задержалась, чтобы дать Оксане и Мазгару поговорить наедине. Ещё вчера заметила, что они как бы тянутся друг к дружке. Сели за стол, попили чаю, похваливая башкирский мёд. Слово за слово – опять речь зашла об Оксане.

– С кем же вы дочку оставили? – полюбопытствовал Мазгар.

– С мамой.

– Постойте, вы же сказали, что не знаете своих родителей.

– Это не родная моя мама. Она взяла меня из детдома, вырастила.