О. Генри - Пианино - английский и русский параллельные тексты

- Не часто приходится слышать такой приятный шум на овечьей ферме, - заметил он. - Но я не вижу причин, почему бы не заниматься искусством и подобными фиоритурами, если вдруг очутился в глуши. It's a lonesome life for a woman; and if a little music can make it any better, why not have it? Здесь скучная жизнь для женщины, и если немного музыки может ее приукрасить, почему не иметь ее? That's the way I look at it." Я так смотрю на дело. "A wise and generous theory," I assented. - Мудрая и благородная теория, - согласился я. "And Mrs. Kinney plays well. - А миссис Кинни хорошо играет. I am not learned in the science of music, but I should call her an uncommonly good performer. Я не обучен музыкальной, науке, но все же могу сказать, что она прекрасный исполнитель. She has technic and more than ordinary power." У нее есть техника и незаурядная сила. The moon was very bright, you will understand, and I saw upon Kinney's face a sort of amused and pregnant expression, as though there were things behind it that might be expounded. Луна, понимаете ли, светила очень ярко, и я увидел на лице Кинни какое-то довольное и сосредоточенное выражение, словно его что-то волновало, чем он хотел поделиться. "You came up the trail from the Double-Elm Fork," he said promisingly. - Вы проезжали перекресток "Два Вяза", - сказал он многообещающе. "As you crossed it you must have seen an old deserted jacal to your left under a comma mott." - Там вы, должно быть, заметили по левую руку заброшенный дом под деревом. "I did," said I. - Заметил, - сказал я. "There was a drove of javalis rooting around it. - Вокруг копалась стадо кабанов.

I could see by the broken corrals that no one lived there."	По сломанным изгородям было видно, что там, никто не живет,
"That's where this music proposition started," said Kinney.	- Вот там-то и началась эта музыкальная история,- сказал Кинни.
"I don't mind telling you about it while we smoke.	- Что ж, пока мы курим, я не прочь рассказать вам ее.
That's where old Cal Adams lived.	Как раз там жил старый Кэл Адамс.
He had about eight hundred graded merinos and a daughter that was solid silk and as handsome as a new stake-rope on a thirty-dollar pony.	У него было около восьмисот мериносов улучшенной породы и дочка - чистый шелк и красива, как новая уздечка на тридцатидолларовой лошади.
And I don't mind telling you that I was guilty in the second degree of hanging around old Cal's ranch all the time I could spare away from lambing and shearing.	И само собой разумеется, я был виновен, хотя и заслуживал снисхождения, в том, что торчал у ранчо старого Кэла все время, какое удавалось урвать от стрижки Овец и ухода за ягнятами.
Miss Marilla was her name; and I had figured it out by the rule of two that she was destined to become the chatelaine and lady superior of Rancho Lomito, belonging to R.	Звали ее мисс Марилла. И я высчитал по двойному правилу арифметики, что ей суждено стать хозяйкой и владычицей ранчо Ломито, принадлежащего Р.
Kinney, Esq., where you are now a welcome and honoured guest.	Кинни, эсквайру, где вы сейчас находитесь как желанный и почетный гость.
"I will say that old Cal wasn't distinguished as a sheepman.	Надо вам сказать, что старый Кэл ничем не выделялся как овцевод.
He was a little, old stoop-shouldered hombre about as big as a gun scabbard, with scraggy white whiskers, and condemned to the continuous use of language.	Это был маленький, сутуловатый hombre[1], ростом с ружейный футляр, с жидкой седой бороденкой и страшно болтливый.
Old Cal was so obscure in his chosen profession that he wasn't even hated by the cowmen.	Старый Кэл был до того незначителен в выбранной им профессии, что даже скотопромышленники не питали к нему ненависти.
And when a sheepman don't get eminent enough to acquire the hostility of the cattlemen, he is mighty apt to die unwept and considerably unsung.	А уж если овцевод не способен выдвинутся настолько, чтобы заслужить враждебность скотоводов, он имеет все шансы умереть неоплаканным и почти что неотпетым.
"But that Marilla girl was a benefit to the eye. And she was the most elegant kind of a housekeeper.	Но его Марилла была сущей отрадой для глаз, и хозяйка она была хоть куда.
I was the nearest neighbour, and I used to ride over to the Double-Elm anywhere from nine to sixteen times a week with fresh butter or a quarter of venison or a sample of new sheep-dip just as a frivolous excuse to see Marilla.	Я был их ближайшим соседом и наезжал, бывало, в "Два Вяза" от девяти до шестнадцати раз в неделю то со свежим маслом, то с оленьим окороком, то с новым раствором для мытья овец, лишь бы был хоть пустяковый предлог повидать Мариллу.
Marilla and me got to be extensively inveigled with each other, and I was pretty sure I was going to get my rope around her neck and lead her over to the Lomito.	Мы с ней крепко увлеклись друг другом, и я был совершенно уверен, что заарканю ее и приведу в Ломито.

Only she was so everlastingly permeated with filial sentiments toward old Cal that I never could get her to talk about serious matters.	Только она была так пропитана дочерними чувствами к старому Кэлу, что мне никак не удавалось заставить ее поговорить о серьезных вещах.
"You never saw anybody in your life that was as full of knowledge and had less sense than old Cal.	Вы в жизни не встречали человека, у которого было бы столько познаний и так мало мозгов, как у старого Кэла.
He was advised about all the branches of information contained in learning, and he was up to all the rudiments of doctrines and enlightenment.	Он был осведомлен во всех отраслях знаний, составляющих ученость, и владел основами всех доктрин и теорий.
You couldn't advance him any ideas on any of the parts of speech or lines of thought.	Его нельзя было удивить никакими идеями насчет частей речи или направлений мысли.
You would have thought he was a professor of the weather and politics and chemistry and natural history and the origin of derivations.	Можно было подумать, что он профессор погоды, и политики, и химии, в естественной истории, и происхождения видов.
Any subject you brought up old Cal could give you an abundant synopsis of it from the Greek root up to the time it was sacked and on the market.	О чем бы вы с ним ни заговорили, старый Кэл мог дать вам детальное описание любого предмета, от греческого его корня и до момента его упаковки и продажи на рынке.
"One day just after the fall shearing I rides over to the Double-Elm with a lady's magazine about fashions for Marilla and a scientific paper for old Cal.	Однажды, как раз после осенней стрижки, я заезжаю в "Два Вяза" с журналом дамских мод для Мариллы и научной газетой для старого Кэла.
"While I was tying my pony to a mesquite, out runs Marilla, 'tickled to death' with some news that couldn't wait.	Привязываю я коня к мескитовому кусту, вдруг вылетает Марилла, до смерти обрадованная какими-то новостями, которые ей не терпится рассказать.
"'Oh, Rush,' she says, all flushed up with esteem and gratification, 'what do you think!	- Ах, Раш! - говорит она, так и пылая от уважения и благодарности. - Подумай только!
Dad's going to buy me a piano.	Папа собирается купить мне пианино.
Ain't it grand?	Ну не чудесно ли!
I never dreamed I'd ever have one."	Я и не мечтала никогда, что буду иметь пианино.
"'It's sure joyful,' says I.	- Определенно замечательно, - говорю я.
' I always admired the agreeable uproar of a piano.	- Меня всегда восхищал приятный рев пианино.
It'll be lots of company for you.	А тебе оно будет вместо компании.
That's mighty good of Uncle Cal to do that.'	Молодчина дядюшка Кэл, здорово придумал.
"'I'm all undecided,' says Marilla, 'between a piano and an organ.	- Я не знаю, что выбрать, - говорит Марилла, -пианино или орган.
A parlour organ is nice.'	Комнатный орган тоже неплохо.
"'Either of 'em,' says I, 'is first-class for mitigating the lack of noise around a sheep-ranch. For my part,' I says,	- И то и другое, - говорю я, - первоклассная штука для смягчения тишины на овечьем ранчо.

Читать дальше