LibCat » Книги » Проза » Юмористическая проза » Илья Ильф - Двенадцать стульев - русский и английский параллельные тексты

Илья Ильф - Двенадцать стульев - русский и английский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Илья Ильф - Двенадцать стульев - русский и английский параллельные тексты» — ознакомительный отрывок электронной книги совершенно бесплатно, а после прочтения отрывка купить полную версию. В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Юмористическая проза, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Двенадцать стульев - русский и английский параллельные тексты
Автор:
Илья Арнольдович Ильф
Жанр:
Юмористическая проза / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
3 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 60
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Двенадцать стульев - русский и английский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Двенадцать стульев - русский и английский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

В романе «Двенадцать стульев» авторы показывают пошлый мирок обывателей и хапуг, которых легко обманывает «великий комбинатор», ловкий жулик и авантюрист Остап Бендер.

Двенадцать стульев - русский и английский параллельные тексты — читать онлайн ознакомительный отрывок

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Двенадцать стульев - русский и английский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

А теперь он, как цыпленок, попался на лучшем своем коммерческом предприятии, от которого ждал больших барышей и обеспеченной старости. С этой неудачей мог сравниться только один случай в жизни Варфоломеича. Года три

назад, когда впервые после революции вновь появились медовые субъекты, принимающие страхование жизни, Варфоломеич решил обогатиться за счет Госстраха. Он застраховал свою бабушку ста двух лет, почтенную женщину, возрастом которой гордилось все Гусище, на тысячу рублей. Древняя женщина была одержима многими старческими болезнями. Поэтому Варфоломеичу пришлось платить высокие страховые взносы. Расчет Варфоломеича был прост и верен. Старуха долго прожить не могла. Вычисления Варфоломеича говорили за то, что она не проживет и года, за год пришлось бы внести рублей шестьдесят страховых денег, и 940 рублей являлись бы прибылью почти гарантированной. Но старуха не умирала. Сто третий год она прожила вполне благополучно. Негодуя, Варфоломеич возобновил страхование на второй год. На сто четвертом году жизни старуха значительно окрепла - у нее появился аппетит и разогнулся указательный палец правой руки, скрученный подагрой уже лет десять. Варфоломеич со страхом убедился, что, истратив сто двадцать рублей на бабушку, он не получил ни копейки процентов на капитал. Бабушка не хотела умирать: капризничала, требовала кофий и однажды летом выползла даже на площадь Парижской Коммуны послушать новомодную выдумку - музыкальное радио. Варфоломеич понадеялся, что музыкальный рейс доконает старуху, которая, действительно, слегла и пролежала в постели три дня, поминутно чихая. Но организм победил. Старуха встала и потребовала киселя. Пришлось в третий раз платить страховые деньги. Положение сделалось невыносимым. Старуха должна была умереть и все-таки не умерла. Тысячерублевый мираж таял, сроки истекали, надо было возобновлять страхование. Неверие овладело Варфоломеичем. Проклятая старуха могла прожить еще двадцать лет. Сколько ни обхаживал Варфоломеича страховой агент, как ни убеждал он его, рисуя обольстительные, не дай бог, похороны старушки, - Варфоломеич был тверд, как диабаз. Страхования он не возобновил. Лучше

потерять, решил он, сто восемьдесят рублей, чем двести сорок, триста, триста шестьдесят, четыреста двадцать или, может быть, даже четыреста восемьдесят, не говоря уж о процентах на капитал. Даже теперь, пиная ногой стол, Варфоломеич не переставал по привычке прислушиваться к кряхтению бабушки, хотя

	никаких коммерческих выгод из этого кряхтения он уже извлечь не мог.
"A fine thing!" he cried, remembering the lost orders. "From now on money in advance.	-Шутки!? - крикнул он, вспоминая о погибших ордерах. - Теперь деньги только вперед.
How could I have bungled it like that?	И как же это я так оплошал?
I gave him the walnut suite with my own hands.	Своими руками отдал ореховый гостиный гарнитур!..
The Shepherd Boy alone is priceless.	Одному гобелену "Пастушка" цены нет!
Done by hand. . . ."	Ручная работа!..
An uncertain hand had been ringing the bell marked "Please Ring" for some time and Korobeinikov hardly had time to remember that the outside door was still open, when there was a heavy thud, and' the voice of a man entangled in a maze of cupboards called out:	Звонок "прошу крутить" давно уже крутила чья-то неуверенная рука, и не успел Варфоломеич вспомнить, что входная дверь осталась открытой, как в передней раздался тяжкий грохот, и голос человека, запутавшегося в лабиринте шкафов, воззвал:
"How do I get in?"	- Куда здесь войти?
Korobeinikov went into the hallway, took hold of somebody's coat (it felt like coarse cloth), and pulled Father Theodore into the dining-room.	Варфоломеич вышел в переднюю, потянул к себе чье-то пальто (на ощупь - драп) и ввел в столовую отца Федора Вострикова.
"I humbly apologize," said Father Theodore.	- Великодушно извините, - сказал отец Федор.
After ten minutes of innuendoes and sly remarks on both sides, it came to light that Citizen Korobeinikov definitely had some information regarding Vorobyaninov's furniture and that Father Theodore was not averse to paying for it.	Через десять минут обоюдных недомолвок и хитростей выяснилось, что гражданин Коробейников действительно имеет кое-какие сведения о мебели Воробьянинова, а отец Федор не отказывается за эти сведения уплатить.
Furthermore, to the record-keeper's great amusement, the visitor turned out to be the late marshal's own brother, and passionately desired to keep something in memory of him, for example, a walnut drawing-room suite.	Кроме того, к живейшему удовольствию архивариуса, посетитель оказался родным братом бывшего предводителя и страстно желал сохранить о нем память, приобретя ореховый гостиный гарнитур.
The suite had very happy boyhood associations for Vorobyaninov's brother.	С этим гарнитуром у брата Воробьянинова были связаны наиболее теплые воспоминания отрочества.
Korobeinikov asked a hundred roubles.	Варфоломеич запросил сто рублей.
The visitor rated his brother's memory considerably lower than that, say thirty roubles.	Память брата посетитель расценивал значительно ниже, рублей в тридцать.
They agreed on fifty.	Согласились на пятидесяти.
"I'd like the money first," said the record-keeper. "It's a rule of mine."	- Деньги я бы попросил вперед, - заявил архивариус, - это мое правило.
"Does it matter if I give it to you in ten-rouble gold pieces?" asked Father Theodore, hurriedly, tearing open the lining of his coat.	- А это ничего, что я золотыми десятками? -заторопился отец Федор, разрывая подкладку пиджака.
"I'll take them at the official rate of exchange.	- По курсу приму.
Today's rate is nine and a half."	По девять с полтиной. Сегодняшний курс.

Vostrikov took five yellow coins from the sausage, added two and a half in silver, and pushed the pile over to the record-keeper.	Востриков вытряс из колбаски пять желтячков, досыпал к ним два с полтиной серебром и пододвинул всю горку архивариусу.
The latter counted the coins twice, scooped them up into one hand and, requesting his visitor to wait, went to fetch the orders.	Варфоломеич два раза пересчитал монеты, сгреб их в руку, попросил гостя минуточку повременить и пошел за ордерами.
Bartholomeich did not need to reflect for long; he opened the Mirror-of-Life index at the letter P, quickly found the right number and took down the bundle of orders belonging to General Popov's wife.	В тайной своей канцелярии Варфоломеич не стал долго размышлять, раскрыл алфавит - зеркало жизни - на букву П, быстро нашел требуемый номер и взял с полки пачку ордеров генеральши Поповой.
Disembowelling the bundle, he selected the order for twelve walnut chairs from the Hambs factory, issued to Comrade Bruns, resident of 34 Vineyard Street.	Распотрошив пачку, Варфоломеич выбрал из нее один ордер, выданный тов. Брунсу, проживающему на Виноградной, 34, на 12 ореховых стульев фабрики Гамбса.
Marvelling at his own artfulness and dexterity, he chuckled to himself and took the order to the purchaser.	Дивясь своей сметке и умению изворачиваться, архивариус усмехнулся и отнес ордера покупателю.
"Are they all in one place?" asked the purchaser.	- Все в одном месте? - воодушевленно воскликнул покупатель.
"All there together.	- Один к одному. Все там стоят.
It's a splendid suite.	Гарнитур замечательный.
It'll make you drool.	Пальчики оближете.
Anyway, I don't need to tell you, you know yourself!"	Впрочем, что вам объяснять! Вы сами знаете!
Father Theodore rapturously gave the record-keeper a prolonged handshake and, colliding innumerable times with the cupboards in the hall, fled into the darkness of the night.	Отец Федор долго восторженно тряс руку архивариуса и, ударившись несчетное количество раз о шкафы в передней, убежал в ночную темноту.
For quite a while longer Bartholomeich chuckled to himself at the customer he had cheated.	Варфоломеич долго еще подсмеивался над околпаченным покупателем.
He spread the gold coins out in a row on the table and sat there for a long time, gazing dreamily at the bright yellow discs.	Золотые монеты он положил в ряд на столе и долго сидел, сонно глядя на пять светлых кружочков.
"What is it about Vorobyaninov's furniture that attracts them?" he wondered. "They're out of their minds."	"И чего это их на воробьяниновскую мебель потянуло? - подумал он. - С ума посходили".
He undressed, said his prayers without much attention, lay down on the narrow cot, and fell into a troubled sleep.	Он разделся, невнимательно помолился богу, лег в узенькую девичью постельку и озабоченно заснул.
CHAPTER TWELVE	ГЛАВА СЕДЬМАЯ Глава XIV
A PASSIONATE WOMAN IS A POET'S DREAM	Знойная женщина, мечта поэта
During the night the cold was completely consumed.	За ночь холод был съеден без остатка.
It became so warm that the feet of early passers-by began to ache.	Стало так тепло, что у ранних прохожих ныли ноги.
The sparrows chirped various nonsense.	Воробьи несли разный вздор.

Even the hen that emerged from the kitchen into the hotel yard felt a surge of strength and tried to take off.	Даже курица, вышедшая из кухни в гостиничный двор, почувствовала прилив сил и попыталась взлететь.
The sky was covered with small dumpling-like clouds and the dustbin reeked of violets and soupe paysanne.	Небо было в мелких облачных клецках. Из мусорного ящика несло запахом фиалки и супа пейзан.
The wind lazed under the eaves.	Ветер млел под карнизом.
Tomcats lounged on the rooftops and, half closing their eyes, condescendingly watched the yard, across which the room-cleaner, Alexander, was hurrying with a bundle of dirty washing.	Коты развалились на крыше, как в ложе, и, снисходительно сощурясь, глядели во двор, через который бежал коридорный Александр с тючком грязного белья.
Things began stirring in the corridors of the Sorbonne.	В коридорах "Сорбонны" зашумели.
Delegates were arriving from other regions for the opening of the tramway.	На открытие трамвая из уездов съезжались делегаты.
A whole crowd of them got down from a wagon bearing the name of the Sorbonne Hotel.	Из гостиничной линейки с вывеской "Сорбонна" высадилась их целая куча. Послышались шумные возгласы: - На обед записывайтесь у товарища Рыженковой. - Кто в музейную экскурсию? Подходите сюда! Таща с собой плетенки, сундучки и мешочки, делегаты, осторожно ступая по коврикам, разошлись в свои номера.
The sun was warming to its fullest extent.	Солнце грело в полную силу.
Up flew the corrugated iron shutters of the shops, and workers in Soviet government offices on their way to work in padded coats breathed heavily and unbuttoned themselves, feeling the heaviness of spring.	Ночная сырость испарялась с быстротою разлитого по полу эфира. Взлетали кверху рифленые железные шторы магазинов. Совработники, вышедшие на службу в ватных пальто, задыхались, распахивались, чувствуя тяжесть весны.
On Co-operative Street an overloaded truck belonging to the grain-mill-and-lift-construction administration broke a spring, and Victor Polesov arrived at the scene to give advice.	На Кооперативной улице у перегруженного грузовика Мельстроя лопнула рессора, и прибывший на место происшествия Виктор Михайлович Полесов подавал советы.
From one of the rooms furnished with down-to-earth luxury (two beds and a night table) came a horse-like snorting and neighing. Ippolit Matveyevich was happily washing himself and blowing his nose.	В номере, обставленном с деловой роскошью (две кровати и ночной столик), послышались конский храп и ржание: Ипполит Матвеевич весело умывался и прочищал нос.
The smooth operator lay in bed inspecting the damage to his boots.	Великий комбинатор лежал в постели, рассматривая повреждения в канареечных штиблетах.
"By the way," he said, "kindly settle your debt."	- Кстати, - сказал он, - прошу погасить задолженность.
Ippolit Matveyevich surfaced from under his towel and looked at his partner with bulging, pince-nezless eyes.	Ипполит Матвеевич вынырнул из полотенца и посмотрел на компаньона выпуклыми без пенсне глазами.
"Why are you staring at me like a soldier at a louse?	- Что вы на меня смотрите, как солдат на вошь?

What are you surprised about?	Что вас удивило?
The debt?	Задолженность?
Yes!	Да!
You owe me some money.	Вы мне должны деньги.
I forgot to tell you yesterday that I had to pay, with your authority, seventy roubles for the orders.	Я вчера позабыл вам сказать, что за ордера мною уплачено, согласно ваших полномочий, семьдесят рублей.
Herewith the receipt.	К сему прилагаю расписку.
Sling over thirty-five roubles.	Перебросьте сюда тридцать пять рублей.
Concessionaires, I hope, share the expenses on an equal footing?"	Концессионеры, надеюсь, участвуют в расходах на равных основаниях?
Ippolit Matveyevich put on his pince-nez, read the receipt and, sighing, passed over the money.	Ипполит Матвеевич надел пенсне, прочел расписку и, томясь, отдал деньги.
But even that could not dampen his spirits.	Но даже это не могло омрачить его радости.
The riches were in their hands.	Богатство было в руках.
The thirty-rouble speck of dust vanished in the glitter of a. diamond mountain.	Тридцатирублевая пылинка исчезала в сиянии бриллиантовой горы.
Smiling radiantly, Ippolit Matveyevich went out into the corridor and began strolling up and down.	Ипполит Матвеевич, лучезарно улыбаясь, вышел в коридор и стал прогуливаться.
His plans for a new life built on a foundation of precious stones brought him great comfort.	Планы новой, построенной на драгоценном фундаменте жизни, тешили его.
"And the holy father," he gloated, "has been taken for a ride.	"А святой отец? - подумал он, ехидствуя. - Дурак дураком остался.
He'll see as much of the chairs as his beard."	Не видать ему стульев, как своей бороды".
Reaching the end of the corridor, Vorobyaninov turned round.	Дойдя до конца коридора, Воробьянинов обернулся.
The cracked white door of room no. 13 opened wide, and out towards him came Father Theodore in a blue tunic encircled by a shabby black cord with a fluffy tassel.	Белая, в трещинках, дверь № 13 раскрылась, и прямо навстречу ему вышел отец Федор в синей косоворотке, подпоясанный потертым черным шнурком с пышной кисточкой.
His kindly face was beaming with happiness.	Доброе его лицо расплывалось от счастия.
He had also come into the corridor to stretch his legs.	Он вышел в коридор тоже на прогулку.
The rivals approached one another several times, looking at each other triumphantly as they passed.	Соперники несколько раз встречались и, победоносно поглядывая друг на друга, следовали дальше.
At the two ends of the corridor they both turned simultaneously and approached again. . . .	В концах коридора оба разом поворачивались и снова сближались.
Ippolit Matveyevich's heart was bursting with joy.	В груди Ипполита Матвеевича кипел восторг.
Father Theodore was experiencing a similar feeling.	То же чувство одолевало и отца Федора.
Each was sorry for his defeated enemy.	Чувство сожаления к побежденному противнику одолевало обоих.

By the time they reached the fifth lap, Ippolit Matveyevich could restrain himself no longer.	Наконец, во время пятого рейса, Ипполит Матвеевич не выдержал:
"Good morning, Father," he said with inexpressible sweetness.	- Здравствуйте, батюшка, - сказал он с невыразимой сладостью.
Father Theodore mustered all the sarcasm with which God had endowed him and replied with:	Отец Федор собрал весь сарказм, положенный ему богом, и ответствовал:
"Good morning, Ippolit Matveyevich."	- Доброе утро, Ипполит Матвеевич.
The enemies parted.	Враги разошлись.
When their paths next crossed, Vorobyaninov said casually:	Когда пути их сошлись снова, Воробьянинов уронил:
"I hope I didn't hurt you at our last meeting."	- Не ушиб ли я вас во время последней встречи?
"Not at all, it was very pleasant to see you," replied the other jubilantly..	- Нет, отчего же, очень приятно было встретиться, - ответил ликующий отец Федор.
They moved apart again.	Их снова разнесло.
Father Theodore's physiognomy began to disgust Ippolit Matveyevich.	Ликующая физиономия отца Федора стала возмущать Ипполита Матвеевича.
"I don't suppose you're saying Mass any more?" he remarked at the next encounter.	- Обедню, небось, уже не служите? - спросил он при следующей встрече.
"There's nowhere to say it.	-Где там служить!
The parishioners have all run off in search of treasure."	Прихожане по городам разбежались - сокровища ищут.
"Their own treasure, mark you.	- Заметьте, свои сокровища!
Their own!"	Свои!
"I don't know whose it is, but only that they're looking for it."	- Мне неизвестно чьи, а только ищут.
Ippolit Matveyevich wanted to say something nasty and even opened his mouth to do so, but was unable to think of anything and angrily returned to his room.	Ипполит Матвеевич хотел сказать какую-нибудь гадость и даже открыл для этой цели рот, но выдумать ничего не смог и рассерженно проследовал в свой номер.
At that moment, the son of a Turkish citizen, Ostap Bender, emerged from the room in a light-blue waistcoat, and, treading on his own laces, went towards Vostrikov.	Через минуту оттуда вышел сын турецкого подданного - Остап Бендер в голубом жилете и, наступая на шнурки от своих ботинок, направился к Вострикову.
The roses on Father Theodore's cheeks withered and turned to ash.	Розы на щеках отца Федора увяли и обратились в пепел.
"Do you buy rags and bones?" he asked menacingly. "Chairs, entrails, tins of boot polish?"	- Покупаете старые вещи? - спросил Остап грозно. - Стулья? Потроха? Коробочки от ваксы?
"What do you want?" whispered Father Theodore.	- Что вам угодно? - прошептал отец Федор.
"I want to sell you an old pair of trousers."	- Мне угодно продать вам старые брюки.
The priest stiffened and moved away.	Священник оледенел и отодвинулся.
"Why are you silent, like an archbishop at a party?"	- Что ж вы молчите, как архиерей на приеме?

Father Theodore slowly walked towards his room.	Отец Федор медленно направился к своему номеру.
"We buy old stuff and steal new stuff!" called Ostap after him.	- Старые вещи покупаем, новые крадем! - крикнул Остап вслед.
Vostrikov lowered his head and stopped by the door.	Востриков вобрал голову и остановился у своей двери.
Ostap continued taunting him.	Остап продолжал измываться.
"What about my pants, my dear cleric?	- Как же насчет штанов, многоуважаемый служитель культа?
Will you take them?	Берете?
There's also the sleeves of a waistcoat, the middle of a doughnut, and the ears of a dead donkey.	Есть еще от жилетки рукава, круг от бублика и от мертвого осла уши.
The whole lot is going wholesale-it's cheaper.	Оптом всю партию - дешевле будет.
And they're not hidden in chairs, so you won't need to look for them."	И в стульях они не лежат, искать не надо!? А?!
The door shut behind the cleric.	Дверь за служителем культа захлопнулась.
Ostap sauntered back satisfied, his laces flopping against the carpet.	Удовлетворенный Остап, хлопая шнурками по ковру, медленно пошел назад.
As soon as his massive figure was sufficiently far away, Father Theodore quickly poked his head round the door and, with long pent-up indignation, squeaked:	Когда его массивная фигура отдалилась достаточно далеко, отец Федор быстро высунул голову за дверь и с долго сдерживаемым негодованием пискнул:
"Silly old fool!"	- Сам ты дурак!
"What's that?" cried Ostap, promptly turning back but the door was already shut and the only sound was the click of the lock.	- Что? - крикнул Остап, бросаясь обратно, но дверь была уже заперта, и только щелкнул замок.
Ostap bent down to the keyhole, cupped his hand to his mouth, and said clearly:	Остап наклонился к замочной скважине, приставил ко рту ладонь трубой и внятно сказал:
"How much is opium for the people?"	- Почем опиум для народа?
There was silence behind the door:	За дверью молчали.
"Dad, you're a nasty old man," said Ostap loudly.	- Папаша, вы пошлый человек! - прокричал Остап.
That very moment the point of Father Theodore's pencil shot out of the keyhole and wiggled in the air in an attempt to sting his enemy.	В эту же секунду из замочной скважины выскочил и заерзал карандаш "Фабер", острием которого отец Федор пытался ужалить врага.
The concessionaire jumped back in time and grasped hold of it.	Концессионер вовремя отпрянул и ухватился за карандаш.
Separated by the door, the adversaries began a tug-of-war.	Враги, разделенные дверью, молча стали тянуть карандаш к себе.
Youth was victorious, and the pencil, clinging like a splinter, slowly crept out of the keyhole.	Победила молодость, и карандаш, упираясь, как заноза, медленно выполз из скважины.
Ostap returned with the trophy to his room, where the partners were still more elated.	С этим трофеем Остап возвратился в свой номер. Компаньоны еще больше развеселились.

"And the enemy's in flight, flight, flight," he crooned.	- И враг бежит, бежит, бежит! - пропел Остап.
He carved a rude word on the edge of the pencil with a pocket-knife, ran into the corridor, pushed the pencil through the priest's keyhole, and hurried back.	На ребре карандаша он вырезал перочинным ножиком оскорбительное слово, выбежал в коридор и, опустив карандаш в замочную амбразуру, сейчас же вернулся.
The friends got out the green counterfoils and began a careful examination of them.	Друзья вытащили на свет зеленые корешки ордеров и принялись их тщательно изучать.
"This one's for the Shepherd Girl tapestry," said Ippolit Matveyevich dreamily. "I bought it from a St. Petersburg antique dealer."	- Ордер на гобелен "Пастушка", - сказал Ипполит Матвеевич мечтательно, - я купил этот гобелен у петербургского антиквара.
"To hell with the Shepherd Girl," said Ostap, tearing the order to ribbons.	-К черту пастушку! - крикнул Остап, разрывая ордер в лапшу.
"A round table . . . probably from the suite. . ."	- Стол круглый... Как видно, от гарнитура...
"Give me the table.	- Дайте сюда столик!
To hell with the table!"	К чертовой матери столик.
Two orders were left: one for ten chairs transferred to the furniture museum in Moscow, and the other for the chair given to Comrade Gritsatsuyev in Plekhanov Street, Stargorod.	Остались два ордера. Один на 10 стульев, выданный Государственному музею мебели в Москве. Нескучный сад, №11. Другой - на один стул - "тов. Грицацуеву, в Старгороде, по улице Плеханова, 15".
"Have your money ready," said Ostap. "We may have to go to Moscow."	- Готовьте деньги, - сказал Остап, - возможно, в Москву придется ехать.
"But there's a chair here!"	- Но тут же тоже есть стул.
"One chance in ten.	- Один шанс против десяти.
Pure mathematics.	Чистая математика.
Anyway, citizen Gritsatsuyev may have lit the stove with it."	Да и то, если гражданин Грицацуев не растапливал им буржуйку.
"Don't joke like that!"	- Не шутите так, не нужно.
"Don't worry, lieber Vater Konrad Karlovich Michelson, we'll find them.	- Ничего, ничего, либер фатер Конрад Карлович Михельсон, найдем!
It's a sacred cause!"	Святое дело!
"We'll be wearing cambric footcloths and eating Margo cream."	Батистовые портянки будем носить, крем Марго кушать.
"I have a hunch the jewels are in that very chair."	- Мне почему-то кажется, - заметил Ипполит Матвеевич, - что ценности должны быть именно в этом стуле.
"Oh, you have a hunch, do you.	- Ах! Вам кажется?
What other hunches do you have?	Что вам еще кажется?
None?	Ничего?
All right.	Ну, ладно.
Let's work the Marxist way.	Будем работать по-марксистски.

We'll leave the sky to the birds and deal with the chairs ourselves.	Предоставим небо птицам, а сами обратимся к стульям.
I can't wait to meet the imperialist war invalid, citizen Gritsatsuyev, at 15 Plekhanov Street.	Я измучен желанием поскорее увидеться с инвалидом империалистической войны, гражданином Грицацуевым, улица Плеханова, дом 75.
Don't lag behind, Konrad Karlovich.	Не отставайте, Конрад Карлович.
We'll plan as we go."	План составим по дороге.
As they passed Father Theodore's door the vengeful son of a Turkish citizen gave it a kick.	Проходя мимо двери отца Федора, мстительный сын турецкого подданного пнул ее ногой.
There was a low snarling from the harassed rival inside.	Из номера послышалось слабое рычание затравленного конкурента.
"Don't let him follow us!" said Ippolit Matveyevich in alarm.	- Как бы он за нами не пошел! - испугался Ипполит Матвеевич.
"After today's meeting of the foreign ministers aboard the yacht no rapprochement is possible.	- После сегодняшнего свидания министров на яхте - никакое сближение невозможно.
He's afraid of me."	Он меня боится.
The friends did not return till evening.	Друзья вернулись только к вечеру.
Ippolit Matveyevich looked worried.	Ипполит Матвеевич был озабочен.
Ostap was beaming.	Остап сиял.
He was wearing new raspberry-coloured shoes with round rubber heel taps, green-and-black check socks, a cream cap, and a silk-mixture scarf of a brightly coloured Rumanian shade.	На нем были новые малиновые башмаки, к каблукам которых были привинчены круглые, изборожденные, как граммофонная пластинка, резиновые набойки, шахматные носки в зеленую и черную клетку, кремовая кепка и полушелковый шарф румынского оттенка.
"It's there all right," said Vorobyaninov, reflecting on his visit to Widow Gritsatsuyev, "but how are we going to get hold of it?	- Есть-то он есть, - сказал Ипполит Матвеевич, вспоминая визит к вдове Грицацуевой, - но как этот стул достать?
By buying it?"	Купить?
"Certainly not!" said Ostap. "Besides being a totally unproductive expense, that would start rumours.	- Как же, - ответил Остап, - не говоря уже о совершенно непроизводительном расходе, это вызовет толки.
Why one chair, and why that chair in particular?"	Почему один стул? Почему именно этот стул?..
"What shall we do?"	- Что же делать?
Ostap lovingly inspected the heels of his new shoes.	Остап с любовью осмотрел задники новых штиблет.
"Chic moderne" he said. "What shall we do?	- Шик модерн, - сказал он. - Что делать?
Don't worry, Judge, I'll take on the operation myself.	Не волнуйтесь, председатель, беру операцию на себя.
No chair can withstand these shoes."	Перед этими ботиночками ни один стул не устоит.

Ippolit Matveyevich brightened up. "You know, while you were talking to Mrs. Gritsatsuyev about the flood, I sat down on our chair and I honestly felt something hard underneath me.	- Нет, вы знаете, - оживился Ипполит Матвеевич, - когда вы разговаривали с госпожой Грицацуевой о наводнении, я сел на наш стул, и, честное слово, я чувствовал под собой что-то твердое.
They're there, I'll swear to it. They're there, I know it."	Они там, ей-богу, там... Ну вот, ей-богу ж, я чувствую.
"Don't get excited, citizen Michelson."	- Не волнуйтесь, гражданин Михельсон.
"We must steal it during the night; honestly, we must steal it!"	- Его нужно ночью выкрасть! Ей-богу, выкрасть!
"For a marshal of the nobility your methods are too crude.	- Однако для предводителя дворянства у вас слишком мелкие масштабы.
Anyway, do you know the technique?	А технику этого дела вы знаете?
Maybe you have a travelling kit with a set of skeleton keys.	Может быть, у вас в чемодане запрятан походный несессер с набором отмычек?
Get rid of the idea.	Выбросьте из головы!
It's a scummy trick to rob a poor widow."	Это типичное пижонство, грабить бедную вдову.
Ippolit Matveyevich pulled himself together.	Ипполит Матвеевич опомнился.
"It's just that we must act quickly," he said imploringly.	- Хочется ведь скорее, - сказал он умоляюще.
"Only cats are born quickly," said Ostap instructively. "I'll marry her."	- Скоро только кошки родятся, - наставительно заметил Остап. - Я женюсь на ней.
"Who?"	- На ком?!
"Madame Gritsatsuyev."	- На мадам Грицацуевой.
"Why?"	- Зачем же?
"So that we can rummage inside the chair quietly and without any fuss."	- Чтобы спокойно, без шума, покопаться в стуле.
"But you'll tie yourself down for life!"	- Но ведь вы себя связываете на всю жизнь!
"The things we do for the concession!"	- Чего не сделаешь для блага концессии!
"For life!" said Ippolit Matveyevich in a whisper. He threw up his hands in amazement.	- На всю жизнь... Ипполит Матвеевич в крайнем удивлении взмахнул руками.
His pastor-like face was bristly and his bluish teeth showed they had not been cleaned since the day he left the town of N.	Пасторское бритое лицо его ощерилось. Показались не чищенные со дня отъезда из города N голубые зубы.
"It's a great sacrifice," whispered Ippolit Matveyevich.	- На всю жизнь! - прошептал Ипполит Матвеевич. - Это большая жертва.
"Life!" said Ostap. "Sacrifice!	- Жизнь! - сказал Остап. - Жертва!
What do you know about life and sacrifices?	Что вы знаете о жизни и о жертвах?
Do you think that just because you were evicted from your own house you've tasted life?	Или вы думаете, что если вас выселили из вашего особняка, вы знаете жизнь?!
And just because they requisitioned one of your imitation Chinese vases, it's a sacrifice?	И если у вас реквизировали поддельную китайскую вазу, то это жертва?

Life, gentlemen of the jury, is a complex affair, but, gentlemen of the jury, a complex affair which can be managed as simply as opening a box.	Жизнь, господа присяжные заседатели, это сложная штука, но, господа присяжные заседатели, эта сложная штука открывается просто, как ящик.
All you have to do is to know how to open it.	Надо только уметь его открыть.

Кто не может открыть, тот пропадает. Вы слыхали о гусаре-схимнике? Ипполит