Владимир Санин - Безвыходных положений не бывает

Больше всех владел разговором Слава, бывалый охотник, имевший на своем лицевом счету гигантского кабана весом в триста килограммов, дюжину куниц, нескольких лис, выдру и даже медведя, в которого Сла­ва чуть-чуть не попал. Миша с жаром рассказывал про двух архаров – горных козлов, сраженных его меткими пулями. Витя излагал историю с волком, на биографии которого он поставил точку, а я старался больше мол­чать, так как мои охотничьи трофеи ограничивались галкой, контуженной в детстве из рогатки. Кроме того, меня сильно смущал предстоящий подъем в четыре ча­са утра. Как я ни старался отогнать эту мысль, она на­хально возвращалась и с ухмылкой напоминала, что в самое заветное для сна время меня выдернут из спаль­ного мешка, как морковку.

Не буду вам рассказывать, как это произошло. У ме­ня до сих пор кровь стынет в жилах, когда я вспоминаю эту сцену. Скажу только, что в четыре утра моросил мерзкий дождик, и отвратительный ветеришко задувал холодные капли за шиворот. Я быстро отсырел, как по­лено, и тихо проклял ту минуту, когда мне пришла в голову дурацкая мысль поохотиться в горах.

Однако отступать было некуда, и наш отряд двинул­ся в поход. Как объяснил старожил Слава, в трех кило­метрах от кишлака, в горах, находится крупное место­рождение кабанов с небольшой примесью медведей. По дороге Слава дал нам последние инструкции. Каба­на нужно бить наповал, иначе раненый зверюга, рассвирепев, понесется в атаку, как танк, со страшной скоростью. В этом случае его следует подпустить на де­сять шагов, а потом ловко отпрыгнуть в сторону. Кабан по инерции промчится вперед, а вы должны в это вре­мя, если успеете, вскарабкаться на высокий камень, где будете в полной безопасности. Я выслушал эти настав­ления с огромным вниманием и даже вызубрил их на­изусть. Затем Слава рассказал, как опускать вниз добы­того кабана, но эта часть его доклада показалась мне менее интересной, лишенной практического значения. О медведе же Слава лаконично заметил, что его следует стрелять наверняка либо вообще оставить в покое: тог­да медведь не тронет. Я тут же про себя решил оставить в живых всех встречных медведей, и, как вы убедитесь, мое слово не разошлось с делом.

Три километра по дороге мы отшагали быстро, и Слава начал разыскивать тропу, ведущую в горы. Днем, когда тропа была не нужна, она буквально вязла в гла­зах, но сейчас, в темноте, словно провалилась сквозь землю.

– Вообще-то подъем пустяковый, тысячи две мет­ров, – успокоил Слава. – Полезем так.

Если вы никогда не карабкались ночью на почти от­весную гигантскую гору, когда скользкие от дождя кам­ни, на которые вы доверчиво ступаете, рвутся из-под ног, заставляя вас с воплем хвататься за спасительный чахлый кустик, – вы меня не поймете. Первая сотня метров едва ли не вышибла из меня дух; вторую сотню я преодолел, посылая на каждом шагу приветственные телеграммы родным и знакомым; затем я рухнул на широкий камень и дал интервью представителям печа­ти. Я заявил, что этот камень кажется мне удивительно симпатичным и я хочу именно на нем провести послед­ние минуты своей жизни. Слава хладнокровно сооб­щил Мише и Вите, которые уже вскарабкались под са­мую тучу, что по техническим причинам назначается привал, и ободряюще заметил, что до небольшого пла­то, на котором мы будем отдыхать, осталась сущая че­пуха – метров пятьсот. Полкилометра скользкой го­ры – это для меня, который раздувался от гордости, поднимаясь на пятый этаж!

Тем не менее на плато я поднялся и считаю именно это, а не книжки, выпущенные по недосмотру изда­тельств, своим наибольшим жизненным успехом. Я ду­мал об этом, распластавшись на земляном полу крохот­ной охотничьей кибитки. Мои товарищи тоже занима­лись небесполезным делом: Слава и Витя разводили в кибитке костер, а Миша разыскивал в бинокль кабанов и медведей на укутанных молочной пеленой склонах гор.

Затрещал костер. Мы быстро просушили мокрую одежду, с волчьим аппетитом опустошили две банки мясных консервов и выпили термос чаю. Стало весе­лее. Слава вновь рассказал историю о том, как он вса­дил жакан в кабана, Миша напомнил про двух архаров, а Витя тут же добавил, что своего волка он уложил с первого выстрела.

– Кабана нужно скатывать с горы вниз! – напом­нил Слава. – Как куль с картошкой.

– Архаров я уношу на плечах, – вставил Миша.

– А я с волка снимаю шкуру – и в рюкзак! – про­информировал Витя.

Я не помнил, что сделал со своей галкой, и поэтому ограничился глубокомысленными кивками, свидетель­ствовавшими о том, что скатывать вниз кабана, таскать на плечах архаров и сдирать шкуры с волков – занятие, которое мне лично неплохо знакомо и даже малость наскучило.