Владимир Санин - Безвыходных положений не бывает

– Дождь кончился! – радостно возвестил Миша.

Минут двадцать, передавая друг другу бинокль, мы осматривали окрестности. Горы словно вымерли – ни­чего…

– Прозевали рассвет, – сокрушался Миша.

– Дело бесполезное, – хмуро заметил Витя.

– А Маркович? – возразил Слава. – Мы-то еще поохотимся, а ему каково ехать в Москву с пустыми руками? Пошли-ка на ту гору, ей-богу, выгоним кабана из пещеры!

Тщетно я суетился вокруг него и взволнованно до­казывал, что я не эгоист, что только ради меня незачем лезть на эту километровую вершину, – Слава был не­умолим.

– Вы наш гость, – твердо сказал он. – Хороши мы будем, если не покажем вам настоящей охоты!

Чертыхаясь про себя, я уныло поблагодарил его за внимание. Наш путь лежал через ущелье, по которому, громыхая, несся стремительный поток вспененной во­ды. Между прочим, весьма величественное зрелище. В двух-трех километрах вверху таяли снега, и рожденный ими поток стремился в пограничный Пяндж с такой скоростью, словно ужасно боялся опоздать. По камням мы перебрались через поток, разыскали тропу и начали подъем. На склонах расцветал дикий урюк, яркими точками краснели маки, но мне было не до них. Еже­дневная пачка сигарет, лифты и эскалаторы Москвы не самые прогрессивные элементы тренировки для охот­ников-альпинистов.

И в этой довольно-таки мрачной ситуации про­изошло событие, воспоминание о котором долгие годы будет греть мою душу.

Вверху, метрах в двадцати от нас, высилась глыба ве­личиной с двухэтажный дом. Витя сделал из нее на­блюдательный пункт.

– Хоть бы одну паршивую куропатку увидеть! – возмущался он. – Что у них, выходной сегодня?

И тут из-под глыбы рванулась огромная грязно-се­рая туша.

– Кабан! – заорал я не своим голосом. – Кабан!

Да, кабана первым заметил я и горжусь этим откры­то, с высоко поднятой головой. Вы легко можете про­верить этот факт, лично спросив очевидцев. Поезжайте на Памир, в кишлак Хостав, и Слава Гарнец покажет вам то место, где я первым заметил кабана. Правда, по­том, после охоты, Витя пытался было промямлить, что он увидел кабана одновременно со мной, но его подня­ли на смех – настолько всем было очевидно, что лич­ность кабана первым установил я.

Честно выполнив свой долг, я заслужил право на от­дых. Тем более что у нас с Витей было одно ружье на двоих, и в момент, когда я первым заметил кабана – я не устану повторять это всю жизнь, – оно находилось в Витиных руках. Я стоял и следил, как и другие вносят лепту в общее дело. Пока Витя богохульствовал по по­воду своей осечки, а Слава поправлял очки, Миша вы­стрелил и – промахнулся. Зверь унесся, как вихрь, – видимо, какое-то шестое чувство подсказывало кабану, что следующий выстрел должен произвести я. С неис­товым гиканьем мои друзья понеслись в погоню. Я и не пытался следовать за ними, поскольку сил у меня оста­валось ровно столько, чтобы спуститься с горы, а не наоборот. Я стоял и ждал, кто появится первым – ка­бан или его преследователи. Я понимал, что если пер­вым будет кабан, то моя командировка может закон­читься на неделю раньше срока, ибо двадцатипудовому зверюге с его клыками я мог противопоставить только Славины инструкции, фотоаппарат и высшее образо­вание. К счастью, все обошлось лучшим образом. Один за другим, взмыленные, подошли мои друзья. В их гла­зах пылал неукротимый охотничий азарт. Была приня­та резолюция: я отправляюсь вниз, чтобы следовать вдоль ущелья к дороге, остальные – искать сбежавше­го кабана.

Мы расстались, и я тихонько побрел вниз, размыш­ляя о всякой всячине. Но вскоре мои размышления со­средоточились на одном пункте: в том же направлении, именно вниз, вели следы кабана. С легким беспокойст­вом я спустился к ущелью и начал, прыгая с камня на камень, пробираться к дороге.

И тут я увидел его второй раз. Метрах в пятидесяти выше ущелья в глубине пещеры темнела знакомая грязно-серая туша. Соблюдая максимум достоинства, я проследовал мимо. Быть может, кое-кто из вас на моем месте нанес бы кабану визит вежливости и покалякал на местные темы, но я не так воспитан, чтобы заходить в чужой дом без приглашения. Кроме того, я догады­вался, что кабан устал от всей этой кутерьмы, и поэто­му старался ступать бесшумно, не шаркая подошвами. Мы расстались, довольные друг другом.

Час спустя я вышел на дорогу, где в условленном месте встретился со своими коллегами. Мы молча дви­нулись домой, переживая свою неудачу.

– Вон там, – Слава не выдержал и указал на высо­ченную гору, – я убил своего кабана. Я свалил его вниз, как мешок картошки.