Леонид Гартунг - Повести и рассказы

— Не пойду!

Нину Максимовну, видно, оскорбила моя строптивость. Она покраснела, нахмурилась и молча поставила оценку в журнал. Костя Зотов, который сидел на первой парте, обернулся и показал мне один-единственный палец.

Ну, что ж, я большего и не ожидал.

— Теперь, — продолжала Нина Максимовна, — поработаем с книгой.

Ладка достала историю, отодвинулась от меня еще дальше и даже повернулась спиной, чтобы не подсматривал.

А мне что делать? Вытащил я из парты сороку и несколько раз сорочьим клювом уколол Ладку в локоть. Она фыркнула и так посмотрела, как будто хотела меня испепелить. Но я не испепелился. А вот Нина Максимовна заметила неладное.

— Смирнов? Где твой учебник?

Я промолчал. Учебник я потерял еще осенью, когда мы всем классом ходили в лес. Вот придет весна, снег растает, и, возможно, найдется учебник.

— С чем ты там возишься?

— Ни с чем.

— А ну покажи!

Взяла Нина Максимовна мою шапку, а из шапки вывалилась сорока прямо на колени Ладке. Ладка как завизжит и выскочила из-за парты! Она нарочно так громко завизжала, чтобы попало мне посильней. Что ей сделала сорока? Прямо театр!

— Убрать сейчас же эту дрянь!

Вот этого я от Нины Максимовны не ожидал.

Почему это сорока — дрянь? Вон она какая красавица, перышко к перышку!

Я встал, понурившись.

— Хорош, нечего сказать. Так-то ты выполняешь свои обещания директору школы?

Что я мог ответить? Ребята смотрели на меня и похихикивали. Я еще успел шепнуть Ладке:

— Ну, ты у меня получишь.

Впрочем, сказал это я просто так, Связываться с ней было некогда. Я взял злополучную птицу за лапки и пошел из класса. Последнее, что я слышал, уже за своей спиной, это голос Ладки:

— Нина Максимовна, он еще грозится.

Тоже мне — нашла время ябедничать.

Сороку я понес к Виктору Ефимовичу. Но дверь в биологический кабинет оказалась почему-то запертой. Я постучал. Сперва тихо, потом посильнее. Тут около меня очутился завуч Иван Иванович.

— Ты почему не на месте? Что это у тебя?

Пришлось показать. Я ждал, что он начнет меня распекать, но он только поинтересовался:

— И что ты думаешь с ней делать?

— Виктор Ефимович чучело сделает.

Завуч задумался, почесал лысый череп.

— Прекрасная мысль, но на этот раз тебе не повезло. У него сегодня уроков нет. И завтра тоже… Он будет только в понедельник.

Он еще раз посмотрел на сороку и подмигнул мне:

— А хороша воровка!

Что хороша, я знал и без него, но как приятно встретить понимание. Особенно у взрослых людей.

— Может, в холодильник?

Иван Иванович с сомнением покачал головой. Да я и сам сообразил: ни папа, ни мама об этом и слышать не захотят.

Пришлось выйти во двор и положить сороку в мусорный ящик. Тут, между нами говоря, я отвернулся к глухой кирпичной стене и украдкой пустил слезу.

Потом вернулся в класс. Теперь мне было наплевать, разорваны мои брюки или нет. Есть вещи поважнее. Не произвело на меня впечатления и то, что Нина Максимовна потребовала у меня дневник и подмахнула в нем красной пастой: «Товарищ Смирнов, прошу явиться в школу по поводу поведения сына Юрия».

В этот день мне было уже не до ученья. После первого урока я ушел из школы и поплелся к бабушке на Дальнеключевскую. Надо же было случиться, что у меня не оказалось ни копейки на трамвай. Вот так бывает — все одно к одному.

Бабушка сперва обрадовалась, а потом испугалась:

— Что-нибудь случилось?

Рассказывать подробно не хотелось. Я показал дневник. Бабушка вздохнула сокрушенно:

— Эх, садовая твоя голова…

Это был ее самый сильный упрек. Больше, я знал, она сердиться не будет, и действительно, она тут же лукаво прибавила:

— Я тут кое-что припасла для тебя… Твое любимое.

— Сосиски?

— Ну конечно.

Что может быть лучше сосисок? Но, как только хлопнула дверца холодильника, меня осенила счастливая мысль.

— Бабуля, — воскликнул я, — а ты спрятала бы в холодильник сороку? Не живую, конечно. До понедельника.

— Коли это очень нужно.

— Очень-очень!

Я не дал ей договорить, схватил пальто, попросил шесть копеек на трамвай и помчался обратно в школу. Совсем без дыхания я кинулся к мусорному ящику, но тут меня ждало жестокое разочарование — пока меня не было, приезжала мусороуборочная машина…

Домой я на этот раз так и не пошел. Сперва бабушка накормила меня горячими сосисками, потом починила мне брюки. И так ловко получилось, что мама, может быть, и не заметит. После этого мы решали задачи по алгебре. Здорово решает старушка, только графиков они в свое время не проходили. Тут уж приходится выкручиваться самому. Потом я ел шоколадные конфеты и смотрел телевизор. Бабушка ни о чем не расспрашивала, но я рассказал ей обо всех сегодняшних событиях: про сороку, и про Ладку, которая теперь обязательно завоюет первое место по сбору макулатуры, и про Ивана Ивановича, который хоть и взрослый, но оказался понимающим человеком.