Тони Моррисон - Боже, храни мое дитя

– А тебе известно, благодаря чему сад цветет и благоухает? – спросил он.

– Конечно, – сказала я. – Благодаря любви и заботе.

– И навозу, – подсказал он.

Я перестала его целовать, приподнялась на локте и внимательно на него посмотрела. Вот ублюдок! Он не улыбался, но и не отталкивал меня. Я мгновенно выпрыгнула из постели, подхватила шмотки и побыстрее оделась. Но он, чертова задница, и смотреть не стал, как я одеваюсь. Снова взял книжку и углубился в чтение. Да стоило мне захотеть, и я запросто могла бы заставить его со мной любовью заняться! Ей-богу, смогла бы! Хотя, возможно, мне все же не следовало вот так, сразу, на него налетать. Надо было, наверное, чуточку притормозить, вести себя не так напористо и разговаривать с ним спокойно, легко и весело.

В общем, ничегошеньки Брайд о своем бывшем любовнике не знает. А я знаю!

Я что-то не понимаю. Да кто он, черт побери, такой? В его второй спортивной сумке, которую я точно так же, как и первую, собиралась выкинуть в мусорный ящик, было полно книг; одна на немецком, два сборника поэзии, толстая книга какого-то Гасса [13]и еще несколько книжек в бумажной обложке – об этих авторах я и вовсе никогда не слышала.

Господи. А ведь мне казалось, что я его знаю. Нет, мне, конечно, известно, что он какой-то университет закончил и диплом получил. У него даже есть майки, на которых это написано. Только я об этой стороне его жизни никогда не задумывалась; для меня в наших отношениях важнее всего была та радость, которую нам дарило общение друг с другом, – ну, и еще, конечно, то, как мы занимались любовью и как хорошо он меня понимал. Когда мы с Букером танцевали в каком-нибудь клубе, на нас все поглядывали с откровенной завистью. А еще мы катались с друзьями на лодках и вместе проводили время на пляже. Но когда я нашла эти его книги, до меня вдруг дошло, как же на самом деле мало я о нем знаю! Оказывается, он был совсем другим человеком, чем мне казалось; он много думал о разных таких вещах, которые никогда со мной не обсуждал. Правда, говорили-то мы в основном обо мне, но он всегда относился к моим рассказам очень серьезно, без каких-то там шуточек или даже язвительности, которые были столь свойственны другим мужчинам. Тем мужчинам я была интересна, только когда с ними кокетничала; а еще, естественно, их собственные «гениальные» высказывания. И любая попытка хоть чуточку отойти от этого в ту или иную сторону непременно приводила к разногласиям, спорам и разрыву отношений. Тем мужчинам я бы никогда не сумела описать свое детство так, как описала его Букеру. Впрочем, иногда и он все же кое-что мне выдавал, но, увы, никогда ничего личного, сокровенного – его рассказы скорей напоминали довольно длинные и скучноватые лекции. Как-то раз, например, мы с ним валялись в шезлонгах на пляже, и он вдруг стал рассказывать мне об истории снабжения водой засушливой Калифорнии. Звучало немного занудно, но, вообще-то, я даже заинтересовалась. А потом все-таки не выдержала и невольно уснула.

Я понятия не имела, чем он занимается, пока я на работе, и никогда его об этом не спрашивала. Мне казалось, что я особенно нравлюсь ему тем, что никогда не сую нос в его дела, не расспрашиваю о прошлом, не ворчу и не придираюсь по мелочам. Но я действительно считала, что надо оставить ему его личную жизнь; это и послужит доказательством моего к нему доверия и любви; ведь мне дорог он сам, а не то, чем он занимается. Все мои приятельницы, представляя своего бойфренда, обязательно сообщают, что он юрист, или художник, или владелец клуба, или брокер, или кто-то еще. Вот и получается, что их гораздо больше волнует, кем он работает, а не какой он. «Вот, Брайд, познакомься. Это Стив. Он адвокат в…» «Знаешь, я сейчас встречаюсь с тем самым, очень известным кинопродюсером…» «Знакомься: это Джой. Он сейчас исполняет обязанности руководителя фирмы…» «Представляешь, мой бойфренд получил роль в знаменитом телешоу…»

Хотя мне, конечно, все равно не следовало так развешивать уши. То есть до такой степени доверять ему. Я ведь буквально все про себя выболтала, а он так ничего толком о себе и не рассказал. В основном говорила я, а он внимательно слушал. А потом взял и бросил меня; ушел, не сказав ни слова. Посмеялся надо мной, втоптал в грязь – прямо как София Хаксли! О браке ни он, ни я даже не заговаривали, но я и в самом деле считала, что наконец-то нашла того, кто мне нужен. И вдруг – «Ты не та женщина…». Уж таких-то слов я от него никак не ожидала.