Тони Моррисон - Боже, храни мое дитя

«Интересно, – вдруг подумала я, очнувшись от мыслей о прошлом, – а сегодня понедельник или вторник?» В любом случае я по крайней мере два дня провалялась в постели. Насчет мочек я тревожиться перестала; в конце концов, уши всегда можно проколоть снова. Бруклин звонила часто и рассказывала обо всех важных делах у нас в офисе. Я попросила у начальства разрешения продлить отпуск без сохранения содержания и это разрешение получила. Теперь «исполняющей обязанности» регионального менеджера назначили Бруклин. Ну и хорошо. Она вполне это заслужила. Ведь именно она вытащила меня из кошмарной истории с «Декагоном» и потом еще столько времени обо мне заботилась: проследила, чтобы пригнали обратно мой «Ягуар», наняла целую команду уборщиков, нашла хорошего пластического хирурга и даже взяла на себя труд уволить, наконец, Розу, мою служанку – у меня самой на это никак не хватало духа, но и видеть эту лентяйку с грудями-дынями и ягодицами-арбузами больше сил не было. Без Бруклин я бы, наверно, не выкарабкалась. Однако теперь она стала звонить все реже и реже.

А я-то считала его хищником! Мне, вообще-то, наплевать, как беснуется вокруг толпа танцующих – в любом случае нельзя так хамски лапать девушку, с которой ты даже не знаком, и прижиматься к ней сзади. Хотя Брайд, похоже, была совсем не против. Она позволяла этому типу ее тискать, тереться о тело, хотя ровным счетом ничего о нем не знала, да и теперь, по-моему, толком не знает. А вот я знаю! Как-то раз я засекла его у входа в подземку с группой каких-то лузеров, самых настоящих оборванцев. И они там натуральным образом попрошайничали! Боже мой! А однажды я видела его на крыльце библиотеки: сидит себе, развалившись, и делает вид, будто книгу читает, чтобы полицейские не погнали. В другой раз я заметила, как он, сидя за столиком в кофейне, с самым серьезным видом пишет что-то в блокноте, словно чем-то важным занят. Потом мы с ним случайно столкнулись довольно далеко от квартиры Брайд; казалось, он бредет незнамо куда, безо всякой цели. Я-то его сразу узнала; это совершенно точно был он, и мне очень хотелось бы знать, что он там делал? Может, с другой женщиной встречался? Брайд никогда не упоминала о том, чем он занимается и где работает – если у него вообще была хоть какая-то работа. Она говорила, что ей эта таинственность нравится. Лгунья. Сексом ей с ним нравится заниматься! Прямо-таки помешалась на своем Букере. Как наркоманка, ей-богу. Уж поверьте, я знаю, о чем говорю. Стоило нам оказаться втроем, и она сразу другой становилась. Уверенной в себе; ни в чьей поддержке и ни в чьей похвале не нуждающейся. А наедине с ним она будто каждый раз его похвалу выпрашивает. И уже не сверкает, а так, потихоньку мерцает. Не знаю, в чем тут дело. Да, он, конечно, мужчина весьма привлекательный. Ну и что? Что еще он ей предложил, кроме кувырканья в постели? У него же гроша ломаного за душой нет!

Я могла бы предупредить ее. И меня ничуть не удивляет, что он ее бросил, оставив целый шлейф неприятностей – точно поганый скунс, после которого гнусная вонь еще долго не выветривается. Да если бы ей было известно о нем то, что известно мне, она бы давно сама его вышвырнула! Как-то раз я просто смеха ради решила с ним пофлиртовать и даже попыталась его соблазнить. Между прочим, прямо в спальне Брайд. Я ей что-то там принесла, какие-то варианты новой упаковки, по-моему. Ключ от квартиры Брайд у меня имелся, так что я просто открыла дверь, вошла и окликнула ее. Но в ответ услышала голос Букера: «А ее нет». Вхожу я в спальню – а он лежит на кровати и читает. Совершенно голый, лишь простыней до пояса прикрылся. Повинуясь какому-то совершенно непонятному порыву, я бросила принесенный пакет на пол, скинула туфли и медленно, как в порнофильме, стала снимать с себя одежду. Букер внимательно смотрел, как я раздеваюсь, и не говорил ни слова, из чего я заключила, что он хочет, чтобы я осталась. Нижнего белья я не ношу, так что, расстегнув молнию на джинсах и отшвырнув их прочь, я предстала перед ним абсолютно нагая, точно новорожденная. А он все продолжал молча смотреть на меня, причем глядел не куда-нибудь, а прямо мне в лицо, да так пристально, что я не выдержала и моргнула. Затем, чтобы успокоиться, я слегка поправила волосы, нырнула к нему под простыню и принялась покрывать его грудь легкими поцелуями. Только тогда он, наконец, отложил книгу, а я мягко шепнула между поцелуями:

– Не хочешь завести в своем саду еще один цветок?