Тони Моррисон - Боже, храни мое дитя

Господи! Это еще что за новости? Сережки почему-то не вдевались! Платиновый стерженек все время соскальзывал с мочки. Я осмотрела сережки – все в порядке. Зато дырочки в мочках исчезли, словно их там никогда и не было. Странно. Уши мне проткнули в восемь лет после удачного выступления в суде, где я свидетельствовала против «женщины-монстра». Свитнес тогда подарила мне маленькие колечки из фальшивого золота. И с тех пор я всегда носила только серьги, а клипсы вообще ни разу не надевала. Ни разу в жизни. Чаще всего я вдевала в уши жемчужные «гвоздики», но иногда, игнорируя требования Джерри, носила и бриллианты. Нет, погодите… Этого же просто не может быть! Каким образом после непрерывного ношения серег мои мочки оказалась гладкими, как пальчики младенца? Казалось, их никогда и не касалась игла косметолога. А что, если это как-то связано с перенесенными пластическими операциями? Или, может, оказали побочное действие антибиотики, которые я принимала? Но ведь все это было много недель назад. Меня прямо-таки затрясло, и я почувствовала, что мне решительно необходимо потрогать кисточку для бритья. И тут, как назло, зазвонил телефон. Но сперва я все же вытащила кисточку и слегка поводила ею под подбородком. От наслаждения даже голова закружилась. Но телефон продолжал звонить, и я решила: ладно, никаких украшений, никаких сережек. Я взяла трубку и услышала: «Мисс Брайд, ваш водитель прибыл».

Если я притворюсь спящей, думала я, то, может быть, этот тип попросту уберется ко всем чертям? Кто бы он ни был. Я просто не в состоянии была повернуться к нему лицом и начать весело болтать ни о чем или изображать, что после бурного секса жажду ласковых объятий. Хотя бы потому, что практически ничего не помнила. Он наклонился, легко коснулся губами моего плеча, ласково погладил по голове. Но я продолжала притворяться спящей и что-то пробормотала, якобы во сне, и даже улыбнулась, но глаз так и не открыла. В итоге он откинул край одеяла, встал и направился в ванную. А я украдкой коснулась мочек. Они по-прежнему были абсолютно гладкими. Без дырочек. Во время вчерашней вечеринки меня со всех сторон осыпали комплиментами – какая красивая, какая милая, какая соблазнительная, какая очаровательная… И никто почему-то не поинтересовался, почему у меня в ушах нет сережек. Мне это показалось странным, ведь сама я только и думала о своих девственно гладких мочках – и в течение всех выступлений, и во время вручения награды, и за обедом, и во время танцев. Я лишь под конец сумела как-то сосредоточиться и произнести благодарственную речь, довольно, впрочем, бессвязную. А потом я совсем утратила контроль над собой: чересчур много и чересчур громко смеялась дурацким сальными шуткам, с трудом, то и дело запинаясь, поддерживала нескончаемые беседы с сослуживцами и слишком много пила – наверное, раза в три или даже в четыре больше, чем могу себе позволить, чтобы оставаться в рамках приличий. Да еще и ширнулась разок, и уж после этого принялась флиртовать напропалую, точно старшеклассница, изображающая из себя королеву разврата, и в результате этот тип – понятия не имею, кто он такой, – оказался в моей постели. Я ощупала языком зубы, надеясь, что противный вкус во рту связан только со мной. Слава богу. Хорошо, хоть со спинки кровати наручники не свисают!

А этот тип тем временем успел принять душ, вновь вошел в спальню и окликнул меня, но ответа не получил и стал одеваться, напяливая тот же смокинг, в котором был вчера вечером. Я даже головы не повернула и накрылась подушкой. Наверное, это выглядело смешно, потому что я услышала, как он засмеялся и прошел на кухню. Решил сварить кофе? Нет. Кофе я бы почуяла. Он что-то налил в стакан. В холодильнике имелись только соки – апельсиновый и томатный «V8», – а также выдохшееся шампанское. На какое-то время воцарилась тишина; затем снова послышались шаги. «Пожалуйста, пожалуйста, просто уйди и все!» – про себя умоляла я. Что-то с легким стуком упало на прикроватный столик. Затем я услышала, как открылась и закрылась входная дверь, и осторожно выглянула из-под подушки. На столике рядом с будильником лежал свернутый квадратик бумаги. Номер телефона и его имя. Невероятно повезло! Он оказался не из числа сотрудников нашей компании. Мне сразу стало легче, и я даже немного расслабилась.

Потом вскочила, бросилась в ванную и заглянула в мусорную корзину. Слава тебе, Господи! Использованный презерватив! Следы пара еще виднелись на стекле душевой кабины, но зеркало в дверце аптечки уже очистилось, и я увидела в нем то же самое, что и вчера: абсолютно невредимые мочки ушей, такие же нетронутые, как и в тот день, когда я появилась на свет. Значит, вот с чего начинается безумие. И проявляется оно вовсе не в каких-то там поведенческих странностях, а в том, что ты обнаруживаешь внезапные перемены в том мире, который всегда хорошо знала. Ну что ж, придется прибегнуть к мыльной пене и кисточке для бритья. Под мышками у меня не осталось ни единого волоска, но я все равно намылила их и старательно побрила. Эти действия несколько успокоили меня, и я уже подумывала, не доставить ли такое же маленькое удовольствие и другим частям тела. Например, побрить волосы на лобке. Впрочем, он и так совершенно лишен растительности. Может, не стоит использовать в столь деликатном месте опасную бритву? Пожалуй, и впрямь не стоит.