Анна Эрде - Железная дорога

Рождение первенца, Алешки, привело к ошеломившим меня внутренним переменам. Мне стало недостаточно того, что я, мало того, что не погибла, а очень даже процветаю. Позарез захотелось иметь семью, близких людей, возникло непреодолимое желание показать малыша родителям. Вполне невинный для большинства молодых мамаш позыв оказался для меня непозволительной роскошью, дорого обошелся впоследствии. Если бы только для меня.

«Родная кровинка, как-никак, внук, неужели им не захочется на него хотя бы посмотреть? — Такие сентиментальные думы думала я. — Ну ладно, я выродок и отщепенка, но дитя-то невинное, почему бабушки и дедушки должно быть лишено?» — Обосновав эдаким трогательным манером потребность увидеться с родителями, я сгруппировалась и позвонила сестре в Новосибирск.

Я не перезванивалась с Надей все эти годы. О себе родителям периодически знать давала, то есть, никакой конкретной информации: жива-здорова, и — нажимала на телефонный рычаг. И так раза два в год. Хотя первое московское время я частенько бегала на переговорный пункт Главпочтамта, набирала номер родителей, зажимая рот рукой — рыдания рвались из меня, слушала какое-то время голос, если трубку брала мама, давала отбой сразу, если подходил отец. Руку на пульсе семьи я держала, в курсе основных событий была, однажды даже видела их всех: и родителей, и сестру с мужем — на праздновании маминого юбилея. Я приехала в Новосибирск, нашла кафе, в котором отмечалось знаменательное событие, зашла туда со служебного входа, и, договорившись с работниками общепита, постояла за кулисами торжества.

Юбилейные речи и тосты укутали мою родительницу в сладкий кокон с ног до головы, досталось патоки и супругу юбилярши, добродетельная дочь Надежда тоже была обласкана застольем. Лишь моя скромная персона не была отмечена в тостах. И напрасно, между прочим: я училась не где-нибудь, а в МАРХИ. И успешно училась; не самыми глупыми головами считалось, что из меня получается неплохой архитектор, к тому времени я уже поучаствовала в коммерческих проектах, отметилась на конкурсах. Родители вполне могли гордиться мной, если бы не одно мелкое обстоятельство: уже пять лет, как я жила на содержании женатого мужика, годков которому было поболе, нежели моему отцу. Так что чужой я была на том празднике благопристойной жизни.

Прошло ещё три года. Диплом был в кармане, Алешке шёл второй год, у моего ребенка была вышколенная няня, я вполне могла бы и не работать — с голоду не пухла, услугами метрополитена имени В.И.Ленина не пользовалась, шмотки на Черкизоне не присматривала. Но я не валяла дурака, а с энтузиазмом занималась тем, что, тщательнейшим образом исследовав рынок, нашла незаполненную и перспективную нишу и принялась осваивать ее — организовывать свое дело. Начала с близким к нулю первоначальным капиталом, без достойного помещения, не прибегая к помощи всесильного и многоопытного Доброго Дяди. Как ни странно, всё быстро срасталось, уже стали прорисовываться контуры будущего предприятия, начали подтягиваться талантливые и работоспособные люди. Дидан по случаю рождения своего позднего третьего сына купил мне, матери его ребенка, очень приличную квартиру в «тихом центре», при этом и та хрущёвка, в которой я жила раньше, осталась за мной. Я была в шоколаде. И мне было очень плохо. Вот я и позвонила сестре. Целый год не решалась позвонить, боялась наткнуться на вежливое (знаменитая семейная деликатность!) равнодушие, боялась, что не справлюсь на этот раз, захлебнусь горечью.

Я предполагала несколько вариантов реакции на свой звонок, но только не той, что последовала. После Надиного «алло» из моей головы выскочили все слова, которые должны были, по моему мнению, продемонстрировать человеческую состоятельность её блудной сестры.

— Надя, здравствуй! Это Женя. — Вот и все, что я смогла из себя выдавить.

— Кто?! Женька?! Это, в самом деле, ты?! Где ты? Я хватаю машину и к тебе! Где ты, сестренка? Не молчи, умоляю! — Надин голос то и дело срывался.

— Я в Москве, на машине долго будешь добираться. — Я глуповато пыталась шутить, внимательно рассматривая телефонный шнур, намотанный на палец. Наезженная колея представлений о сестре и об её отношении ко мне так заколотила неожиданными ухабами, что закружилась голова.

— Я сейчас же в аэропорт, ближайшим рейсом вылетаю в Москву. Как мы с тобой встретимся? Называй место, время, Женечка, родная!

И моя карьеристка-сестра, наплевав на свою важную и ответственную работу, полетела на встречу со мной.