Анна Эрде: Железная дорога

Глава первая

Москва — Владимир — Вятка

Скорый поезд «Сибирь» вёз меня, пересекая бескрайнюю отчизну по длиннику. Когда едешь с севера на юг, картина неуловимо, но быстро меняется. В этом мелькающем обновлении есть призыв к движению, в моём случае — из прошлого в будущее. А обволакивающее постоянство березнячков да ельничков, проплывающих с востока на запад, не помогало мне в нелёгком деле выстраивания ретроспекции жизненной дороги. Мысли упорно не желали укладываться в последовательно-поступательную и причинно-следственную вязь.

Я держала путь совсем не в то место, из которого сбежала двадцать лет назад. Когда-то внутри большого города Новосибирска располагался город моего детства, со знакомыми улицами, где жили друзья и друзья друзей, где было неодиноко. Теперь друзья и подруги частью растерялись сами по себе, частью не смогли перенести моих московских удач. Немногие оставшиеся рассосались после моего сокрушительного поражения с временным откатом на малую родину. Тогда не обошлось даже без милой шуточки про блеск и нищету куртизанок. Не встретиться мне уже ни с Машей, ни с Ликой, обеими закадычными подругами детства.

Я почувствовала себя счастливей, когда Маша вместе с мужем-драматургом перебиралась в Москву — близкий человек появился в одном со мной огромном городе. Но счастье дружбы не состоялось — слишком редко получалось не то, что видеться, даже поболтать по телефону. Я была стреножена грудным Алёшкой, а Маша оказалась связанной по рукам и ногам капризами и настроениями своего драмургического гения. Думаю, будь у меня сколько угодно свободного времени, это вряд ли что-нибудь изменило. Моя подружка с головой ушла в проблемы Драматурга, и всё остальное человечество перестало её занимать.

Возросшая на «Мастере и Маргарите», я должна была, наверное, восхищаться подобной самоотверженностью, может быть, даже слегка завидовать подруге: в её жизни наличествовал сверхсмысл в виде мужниного творчества. Но, уже пообщавшись с пишущими людьми, я к тому времени сбросила с недостижимого пьедестала представителей этой древней профессии. По-настоящему умных людей среди них оказалось не так уж много.

Десакрализованный Драматург интересовал меня не сам по себе, а как Машин муж, и я видела в нём беззастенчивого пользователя любимой подругой. Такая ситуация таила в себе явную опасность. Отчаявшись донести до подруги грустную правду про её брак при помощи аллюзий и метафор, я однажды пошла на прямой разговор, используя самые доходчивые аргументы.

— Ты, Машка, наверное, думаешь, что олицетворяешь собой известную истину: «За спиной каждого состоявшегося мужчины стоит хорошая жена»? А продолжение этой мудрой сентенции не забыла: «Жене принадлежит не меньше половины успеха мужа»? Вот если так, тогда, да, всё правильно. Только тебе-то, Марусенька, ничего не принадлежит. Ты по доброй воле отказалась от своих прав, сама пожелала скромной роли: стать средством к достижению мужниного успеха. А что если твой муж, не равён час, и в самом деле вскарабкается на театральный Олимп? Уверена, что сможешь остаться для него средством выбора в разреженной горней атмосфере? Если не сможешь, то автоматически перестанешь быть ему нужна — самоценной личности он в тебе давно не видит.

Маша взглянула на меня с тревогой и тихо произнесла:

— Он не такой. Он верный, он порядочный.

— Все такие, а он не такой! Как себя поставишь, такой он и будет. Ты отказалась от своей единственной и неповторимой жизни — всё отнесла на Драматургический алтарь. И зачем ему теперь дорожить твоей жизнью? Тут ум надо иметь, настоящий женский ум, а не из книжек вычитанный — так чтобы и тылы мужу обеспечивать, себя при этом не забывать, и чтобы он ценил твой женский труд, всякую минуту помнил, кому обязан всем, что имеет. А твой-то только про неисчислимые обязанности верной жены помнит и выражает скорбное недовольство из-за малейшего их невыполнения.

— О каком недовольстве ты говоришь, Женя? Он очень неприхотлив...

— Ещё ему и прихотливым быть, когда он копейку в дом не приносит, на твоей шее сидит и ногами болтает. Ну-ка, Марья, вспомни, про выставку, в которой я участвовала! За месяц тебя предупредила: «Это этапное для меня событие, я хочу, чтобы ты непременно пошла на открытие». Заехала за тобой, чтобы верная подружка в последний момент под каким-нибудь предлогом не увильнула — и что? Явился твой гений, улёгся с недовольным видом на диван, и я пошла побоку. Как же! У них подавленное состояние, с ними нужно возиться, утешать, сопельки им утирать! Пошёл бы на рынок, раз ты есть мужик в доме, притаранил бы картохи, чтобы любимой женщине не надрываться, и отпустила бы мерехлюндия. А ещё лучше, вечерок поразгружал бы апельсины бочками, заработал бы в кои-то веки на ту же картошку.