Сергей Минутин - Никто мне ничего не обещал. Дневниковые записи последнего офицера Советского Союза

Но облава, в любом виде есть облава, даже во времена империй на её проведение нужно разрешение, а во времена демократии? Выходит, что нет.

Сергей стал смотреть в окно. Вдоль всей линии железной дороги стояли недостроенные дома, лежали груды мусора, а остановочные пункты были в таком состоянии, словно совсем недавно здесь прошли бои.

Сергей смотрел в окно, а в голову ему «лезли» совершенно нелепые мысли: «Человек с ружьём, это что, символ его Родины, или люди в форме – необходимый атрибут любого внутреннего порядка, а, может быть, это проявление тысячелетней человеческой глупости. Он ещё не успел далеко отъехать от своей воинской части, как уже обнаружил какую-то ВОХРу, хотя чего он ждал, если даже в действующих частях появилась масса знаков отличий, какие-то ящерицы, мыши, топоры, саламандры и прочее. Так выходит, что нынче у каждого войска своя «зверюшка».

Сергей очень давно не был в отпуске в большом городе, но приезжающие из отпуска офицеры рассказывали, что нынче в каждом магазине, в каждом банке, в каждой школе, на каждом предприятии есть охрана, поэтому работы для отставных офицеров полным полно. Конечно, лучше идти охранять завод, там во главе охраны стоят бывшие чекисты, которые многие заводы уже «забезопасили» до банкротства, можно неплохо заработать.

Сергей странно реагировал на подобные радостные заявления. Он всё время думал, что если здоровых и грамотных мужиков нечем занять, то что тогда говорить о молодёжи, которая подражает худшим проявлениям взрослых пороков. При таком количестве разношёрстных «стрелецких войск» стоит ли удивляться молодёжной тяге к объединениям в криминальные группировки.

Сергей стал перебирать в уме, как называются молодёжные группировки. На ум пришло: банды, шайки, хулиганы и из последних скинхеды.

– Как бы там ни было, – думал Сергей, – но скоро и футбольные фанаты будут казаться детсадовскими группами. Да и признаки на лицо. Всё чаще он стал слышать слова: не власть, а режим, не творческая или хозяйственная элита, а команда, а теперь ещё вместо внутренних войск появилась и расползлась по всей стране какая-то ВОХРа, сплошь состоящая из отставных силовиков. Чумовой народ. Никак не может понять, что власть и элита концентрируют мудрость и знания, а режимы только плодят глупость, что армия концентрирует силу и порядок, а ВОХРа только хаос. Чумовой народ.

Мысль была оборвана разразившимся в вагоне скандалом. Две юные студентки зажатые ВОХРой с двух сторон напрочь отказывались покупать билеты. Контролёрши с перекошенными от злобы лицами крыли их матом. Судя по всему, студентки были не новички в этой электричке. Они тоже орали, но отмечая при этом, что на вагоне отсутствует инвентарный номер, ВОХРа не имеет права устраивать облавы, стоимость билета превышает оказываемую услугу, так как этой электрички с выбитыми стёклами скорее всего уже не существует в закромах этой железной дороги и т. д.

– Какие умницы, – думал Сергей, – наверное, в таких же «боях» закалялись и пламенные революционеры, которые затем свернули шею всему, что не имело и имело «инвентарный номер».

Он почему-то вспомнил завет Ильича: «Социализм – это прежде всего учёт». Он понял, что в вагоне лукавые с обеих сторон. Контролёры и ВОХРа одержимы жаждой грабить, а девчонки не хотят быть ограбленными, но при этом и хотят ехать. Пока у них ещё нет злобы на государственную власть, но её ростки начинают прорастать.

Остальные, уже проверенные и обилеченные пассажиры сначала созерцали и слушали мат-перемат молча, но купленные билеты жгли внутренности. По всему выходило, что эти студентки отвертятся и от покупки билетов, и от штрафа к пуганью которым, как к последней мере воздействия, прибегли контролёрши. Большинство пассажиров не выдержало и тоже стало орать на студенток, требуя, чтобы те немедленно купили билеты.

Сергей оценил народный юмор и ушёл в другой, уже проверенный вагон. У него был билет, и он просто хотел путешествовать…

Вагон, в который вошёл Сергей, уже успокоился. Одни пассажиры смотрели в окно, другие мирно дремали, третьи читали и отгадывали кроссворды. Сергей даже поразился такому резкому контрасту. Он даже усмехнулся, вспомнив чьё-то подобное наблюдение, уложенное в коротенькую фразу «о кровавом и беспощадном российском бунте».

– Сначала бунт, затем похмелье и вопрос, а из-за чего, собственно, морды друг дружке били? – думал Сергей, – удивительно, что человек, создавший по аналогии своих отношений с Богом радиоприёмник, телевизор, Интернет, до сих пор не может разобраться в том, как и какая информация на него влияет, откуда она берётся и куда ведёт.