Сергей Минутин - Никто мне ничего не обещал. Дневниковые записи последнего офицера Советского Союза

– А как надо поминать? – думал Сергей, – Да тоже просто. Собрать всех единомышленников за одним столом для чистой и безгрешной беседы.

Подумав так, он вспомнил, что никогда не был на таких поминках. В лучшем случае, он безучастно стоял в толпе, вытащенный из дома ватагой «страждущих и верующих» и слушал «богослужение» священника, не очень разбирая смысл слов поминовения, произносимых им, в худшем наблюдал конвейер кормления, когда одна группа ест, а вторая ждёт.

На шестой части суши планеты Земля шло удивительное время. Это время носило название «перестройки», и для страны было точно таким же, как прошедшее «смутное», «переходное», «застойное». Но это было не только настроение страны, это было его собственное настроение. Сначала он тосковал оттого, что рухнули устои. Затем обнаружил, что вечных устоев не бывает и что перемены происходят постоянно, как рождение и смерть. В этой череде для его страны СССР наступали поминки.

Поговорка «чтоб вам жить в эпоху перемен» приобрела для него совершенно иной смысл. Жить в эпоху перемен – это большое счастье, если относиться к этой эпохе и переменам безучастно. Есть ли смысл в том, чтобы мешать переменам или, наоборот, торопить их. Всему своё время. Но в хаосе начинаешь видеть и ценить лучшее. Ценить то, что будучи вечным, не может не уйти, не придти. Лучшим Сергей считал несколько фильмов: «Мистер Икс», «Летучая мышь». Венские вальсы, старые романсы и ещё многое из того, что позволяло ему забывать «напрочь», где он и кто он.

В фильмах, в вальсах проявлялась чарующая магия любви между мужчиной и женщиной. Чарующая магия танца.

Сергей искал и не находил лучшего способа найти и ощутить свою любовь, пусть на один вечер, чем в танце. Вечер танцев, ласк и поглаживаний. Это потом воспоминания, ирония, а сначала одно голое чувство причастности к одной большой сущности любви и танца. Танец, любовь, поминки. Всё как в его стране. Сначала вовлекли, затем «отымели», теперь поминают. Постоянный «вечный огонь» и аминь.

Была суббота. В полку мыльно – банный день. С некоторых пор Сергея просто выворачивало от армейских банных посиделок с водкой. Кроме того, опытным путём он выяснил, что во всех банях его «драгоценной» дивизии в большом количестве водятся вши. Путь опыта он считал самым правильным, вспомнив «героизм» начальника медицинской службы, который опытным путём выявлял венерические заболевания всех гарнизонных шлюх. Но после каждой бани у соседей вши его догрызали до остервенения.

Должность позволяла Сергею победить вшей в своём полку, он их победил и всем запретил «ходить налево». Но воспоминания о начмеде, о питерских женщинах томили его. Он тоже стал неисправимым бабником, и таким же балагуром. Прежний опыт и заразительный пример увлёкли Сергея, но в несколько ином направлении. Он выяснял, как и чем живёт творческая богема. Лучшего места для выяснения нюансов профессии, причём любой, чем баня, в России нет.

Сергей уже был знаком с известным художником, у которого была банька на берегу реки Турга в глухой деревеньке. В этой бане художник прятался от супруги и её удушающей творчество деспотии.

Конечно, одному художнику Мише, прятаться в бане было скучно. Друзья и подруги приезжали к нему в баню гурьбой. Подруг он называл ласково «мои натурщицы».

Название своё они принимали легко и радостно. Сергей сначала не понимал почему, но Миша ему объяснил, что женщине трудно раздеться в бане, играя роль любовницы или подруги. Натурщица и любовница – это разные вещи. Раздеться для дела – это почти долг для женщины. Это большая, оказанная ей честь. Долг и честь раздеться и вдохновить художника. Миша добавил, что их, его натурщиц, положение более завидное, чем его Сергея, которого устав обязывает отдавать долг и честь любому «барану». Сергей надолго задумался.

Но потрясла Сергея не эта часть «богемной» жизни. Его потряс сам факт расслабления. Если в бане, по – «армейски», основным атрибутом были выпивка и закуска, основательность постройки и какой-нибудь «новорот» для кичливости командира, то у художника было всё в точности наоборот. Это «наоборот» настолько радовало Сергея, что он с разрешения художника тоже стал иногда наведываться в баню со своими любимыми женщинами. Был как раз один из таких вечеров.

Зима. На дворе холод и снег. При виде бани художника его барышню, совсем недавно легко танцевавшую и верящую во всё сразу, а особенно в мечту о вечном счастье, охватил страх, который при входе вовнутрь перерос в стойкий ужас.