Сергей Минутин - Никто мне ничего не обещал. Дневниковые записи последнего офицера Советского Союза

Валерий Михалыч остался довольный полученной суммой и полез к буфетчице на правах постоянного клиента без всякой очереди, предупреждая сопротивление остальной толпы словами: «Граждане, мне много не надо, только по случаю Пасхи». Именно по этому случаю толпа сильно не возражала.

Валерий Михалыч вылез из очереди почти на вершине счастья. Праздник удался, кроме того, он доказал буфетчице, что Господь не оставляет людей без своей милости, а впереди ещё была возможность высказаться. В руках он держал восемь бутылок пива, из карманов торчали четыре бутылки водки, а в зубах был зажат пакет с какой-то снедью.

Пока он толпился в очереди, его команда готовила стол, вернее она сдвинула два стола вместе и протёрла их своими рукавами. Теперь всё «пасхальное» богатство, призванное разговеться, было составлено на эти два стола. Снедь, составляли восемь яиц, пакет кильки и гора нарезанного ржаного хлеба.

– Что может быть проще и лучше, – подумал Сергей.

Валерий Михалыч уже разливал дрожащей рукой водку по пластмассовым стаканчикам, приобретённым исключительно по случаю, его Сергея, присутствия, и по ходу дела говорил вступительное слово: «Братья, как хорошо всё начиналось. Добрый человек пришёл к ним, к тёмным язычникам. Стал их лечить и учить, открывать им свою мудрость. У него появились ученики и последователи, толпы слушателей внимали ему. Но они его всё равно убили, убили чужими руками, и никто из них не заступился за него. А потом, не заступившись за него, они изложили мудрость его в толстенную книгу и стали принуждать всех жить по ней. Но странной получилась та мудрость, если одни благодаря ей владеют всем, а другие ничем. У одних есть деньги на всё, а другим их не хватает даже на водку и кильку. Я вас спрашиваю: «Чьи грехи он искупил?»».

Валерий Михалыч ещё долго что-то говорил.

Чем дольше его слушал Сергей, тем больше убеждался в своей внутренней уверенности, что есть только одна правильная волна настройки – это настройка на Бога, всё остальное помехи.

Бога дал нам энергию, чтобы она приводила в действие материю, например, руки, которые должны крутить эту ручку настройки приёмника на Бога.

– Но если нам энергия дана для настройки нашего сознания на приём Бога, – размышлял Сергей, – тогда почему мы так бесцельно из поколения в поколение расходуем нашу энергию то на тяжёлую работу ударных будней, то на войны, то на другие передатчики и видеотрансляторы. Хотя ответ очевиден, всё это для того, чтобы «руки просто не доходили» до настройки на Бога, чтобы в конце каждого своего дня ты просто падал без чувств, без желаний и без вопросов. Бог едва ли хотел, чтобы Адам и Ева добывали хлеб свой в поте лица своего. Скорее всего, это направление задал им Змей. Ведь если присмотреться, то Бог дал людям на настройку своего сознания на него явно избыточную энергию. Но как она расходуется? Люди в едином «порыве» гоняют мамонтов, затем пашут землю, затем строят индустрию, затем повергают себя в страшные войны, затем все мирятся и даже пытаются дружить. Они делают всё, но толпой решая текущую проблему, забывая о главном: о своей божественной энергии и о том, для чего она дана. Но кто составляет толпу, кто создаёт образ толпы…

Образ, образование. Не бывает хорошего образования или плохого. Человек либо научился мыслить образами, либо нет.

Сергей ещё в школе задумался над тем, почему его бабушка, всю жизнь прожившая в деревне и никуда из неё не выезжавшая, не умеющая ни читать, ни писать, знает ответы на все его вопросы. А он Серёга, «образцово-показательный» ученик, ежедневно посещающий школу и выслушивающий нескольких учителей, так ничего и не знает. Хотя писать и читать его научили.

Озарение наступило лет через двадцать после окончания школы, а затем военного училища, а затем военной академии. Сергей приехал на школьный вечер встречи и увидел почти всех своих одноклассников. Он был удивлён тем, что те из них, кто плохо учился в школе, особенно девчонки, сохраняют свою красоту, радуются жизни, а те, кто учился добросовестно, часто из последних сил, грустны, унылы и жутко как состарились.

Сергей впервые отчётливо ощутил то, насколько неправильно школьные учителя расставляли акценты над тем, что такое хорошо и что такое плохо. Хорошей девочкой считалась непременно отличница, а мальчиком хорошист.

Мальчишки в Серёжкином классе учились хорошо, а те кто получал тройки, были просто заняты другими делами, в основном техническими видами спорта. Их не угнетали никакие оценки, они мотались по соревнованиям, были веселы, если, конечно, не спали на уроках. Сергей принадлежал к их числу. Он вспомнил, как пропуская по две-три недели занятий, возвращался в школу и начинал зевать, а то и просто спать на уроках, когда к доске вызывали какую-нибудь его одноклассницу и та со страдающим лицом пыталась что-то говорить.