Антон Проскурнин - Всегда можно остановиться

Он взялся за поиск подработок. Если удастся найти что-нибудь — это отвлечет его от дурных мыслей. Просмотренные по диагонали объявления тут же отправлялись в закладки браузера — отмечалось все мало-мальски интересное: от конкурса детских стишков до некрологов и спортивной хроники.

Когда количество открытых окон превысило третий десяток, беспокойство стало усиливаться и Вадим понял, что делает что-то не так. Что ему делать с этими вкладками? Браться за всё подряд — глупо; найти “золотое” объявление стоимостью в долг — нереально. Какую цель он преследовал, просматривая каждое предложение? Отчаяние первым пришло к этому выводу и с утроенной силой надавило на грудь.

Вадим понял, что находится на пределе и ему нужен перерыв. Нужно переключиться. Он рывком поднялся со стула.

Кухня была под стать гостиной. Стенка из белых шкафчиков зияла щелями неплотно подогнанных дверок. Пузатая плита “Газоаппарат” блестела каплями жира. Центр комнаты украшали раскладной стол, обтянутый клеенкой со следами синей и черной изоленты, и пара табуреток.

Вадим в сотый раз опалил пальцы, поджигая газ под алюминиевым чайником — за почти год жизни здесь он так и не научился обращаться с огнем. Из банки кофе в чашку высыпалась горстка растворимых гранул и кофейная пыль. Туда же отправилось содержимое двух порционных сахарных пакетиков.

В ожидании, когда закипит вода, Вадим переминался с ноги на ногу, попеременно растирая босые стопы о штаны. Старая кухонная батарея отказалась работать в конце прошлой зимы. Разбираться с ней тогда было уже ни к чему, да и потом были более важные статьи расхода. Пританцовывать во время варки сосисок или хлопать пустым холодильником в отапливаемой кухне? Для Вадима выбор был очевиден.

Он пристально смотрел на чайник, словно надеясь ускорить происходящие в нем процессы, хотя знал, что внутри две кружки воды и закипать ей минимум две минуты.

— Точно!

Вадим непроизвольно шлепнул себя по лбу и бегом сорвался обратно в комнату. “Структурируй!” — мысленно возликовал он и схватил ручку с бумагой.

1 статья = 1 500 р.

170 000 / 1 500 = …

Волнение не давало ему сосредоточиться, и Вадим схватил со стола телефон. Вбив в калькулятор выражение, он нажал “равно” и замер. Попытка сделать задачу подъемной загнав ее в рамки, оказалась настолько же провальной, насколько попытка надеть на слона штаны.

— Это невозможно.

Только сейчас он, наконец, понял, что выхода нет. Чтобы ни случилось — ему не собрать всей суммы к сроку. Удивительно, но эта мысль принесла внезапное облегчение. Словно, после неудачной попытки войти через дверь, он увидел открытое окно.

Вадим, слегка поколебавшись, снова взял в руку телефон и набрал номер из избранного.

— Алло, дед?

Из трубки донесся тихий голос. В нем отчетливо читались усталость и радость, но так же едва заметно — волнение. Где-то на фоне телеведущий призывал зрителей к аплодисментам.

— Привет, Вадимка. Что ты, как ты?

— Нормально, нормально. Хорошо. Слушай, деда…

Вадим сжал пальцами переносицу, пытаясь подавить зарождающееся чувство стыда.

— А те деньги, что я тебе присылал неделю назад — ты их все потратил?

— Ну да, — нерешительно донеслось из трубки. — Я сразу из сберкассы в аптеку и пошел. Таблеток, уколов взял: вышло на восемь тысяч с копейками. Ну, и в магазин сходил. Хлеб, масло, куру купил. Гречка закончилась вот — взял пачку.

В трубке возникла заминка, словно собеседник тоже сражался с тем же чувством. Затем старик заговорил быстро и оттого запинаясь.

— Колбасы купил палочку. Знаешь, Вадик, вот захотелось что-то колбаски так. Вроде и жевать нечем, а захотелось. Дорогая, конечно, зараза… Я ее так — с чаем обсасываю.

Вадим закусил губу, проклиная себя за звонок. Мерзко подумать: едва решив поддерживать деда, который был рядом всю институтскую жизнь, он решил занять первые же высланные деньги.

— Дед, ну и правильно, — быстро исправился он. — Захотелось — бери! Ну. Один раз живем.

— Ну, и я так подумал, — с некоторым облегчением в голосе сказал дед. — А что ты про деньги-то? Нужны, что ли?

— Нет, нет, — запротестовал Вадим. — Нормально все. Ты-то как? Как здоровье?

— Да ничего, терпимо.

По злой иронии в трубке сухо закашляли. Приступ длился секунд десять, прежде чем дед снова смог заговорить.

— Прости. Ленка вот только ушла — уколы ставила. Новые как раз. Хондорин, Хондролин… Не помню, сейчас найду, погоди…