Матс Страндберг - Последняя комета

От жары я испытываю нечто вроде клаустрофобии и сбрасываю с себя одеяло. Стина просыпается и растерянно оглядывается.

– Я заснула, – говорит она и трет глаза.

– А тебе не надо на работу сегодня вечером?

– Я взяла выходной. Надеялась, что мы сможем поговорить о случившемся.

Она поправляет очки.

Что бы я делал, если бы ее не оказалось дома, когда пришла Мария?

Я внезапно чувствую желание поговорить с ней. Мне необходимо это.

– По-твоему, я убил ее? – слышу я собственный голос.

Стина моргает, приподнимается на одном локте.

– Естественно, нет, – говорит она, ставя ударение на первом слове, и мне становится немного легче на душе от ее решительного тона. – Слишком многое происходило в ту ночь. Тильда, пожалуй, просто случайно оказалась не в том месте и не в то время.

– Наверное, – соглашаюсь я.

Но мне ведь прекрасно известно, что она шла куда-то. Собиралась с кем-то поговорить.

С кем же тогда? Понятия не имею. Собственно, я слишком мало знаю о том, чем Тильда занималась этим летом, с кем она встречалась. И все наши общие друзья уже находились на вечеринке у Али, когда я пришел туда.

– Симон! Ты же знаешь, что можешь разговаривать с нами о чем угодно?

– Конечно.

Стина садится на край кровати. Берет мою руку. Судя по ее виду, сомнения мешают ей продолжить, но это явно важно для нее.

«Лучше помолчи, – думаю я. – Я хочу поговорить о Тильде, но не знаю, как начать, дай мне просто немного времени. Пожалуйста».

Стина откашливается, и, насколько я понимаю, уже слишком поздно.

– Тебе же известно, что мы любим тебя беззаветно, – говорит она. – И совершенно независимо от того, сделал ты это или нето. Мы во всем разберемся вместе.

Я вырываю от нее мою руку.

– Я не имею в виду, что не верю тебе, – добавляет Стина быстро. – Я просто хочу сказать, что даже в таком случае мы…

– Уходи, – говорю я и отворачиваюсь к стене.

«Он всегда казался мне странным», «был просто одержим ею».

– Уходи!

– Мы могли бы поговорить друг с другом об этом, – говорит Стина.

– Тильда мертва. Ее не вернуть, сколько бы мы ни разговаривали.

Только наше дыхание нарушает тишину в комнате.

– Я ужасно устала от этого, – говорит Стина в конце концов. – Полгорода приходит в церковь получить помощь от меня, но мой собственный сын не хочет даже…

Она замолкает и начинает плакать. Какой-то части меня больно от угрызений совести. Другая же ненавидит ее за то, что она сидит здесь и жалеет саму себя. Она не виновата. Но обе мои половины согласны между собой: мне невыносима данная сцена. Я просто хочу лежать здесь, пока все не закончится. И имею в виду буквально все.

Скорее бы чертова комета прилетела.

– Мама, – говорю я. – Ты не могла бы уйти сейчас? Пожалуйста?

Она хлюпает носом и поднимается с кровати. Стоит рядом с ней.

Иди. Иди. Иди.

Судя по шагам, она покидает комнату. Дверь тихо закрывается. Наконец я один.

Я читаю чужие комментарии и послания и не узнаю Тильду, которую они описывают. Если верить им, она сошла с рельсов, потеряла контроль над собой, погрузилась в пучину разгула. Похоже, все знали, что она принимала наркотики, даже если это можно прочитать только между строк.

Как такое возможно? Мне прекрасно известно, что люди занимаются всякой чертовщиной, лишь бы не сойти с ума с тех пор, как мы узнали о Фоксуорт. Но Тильда?

Я возвращаюсь в ее социальную сеть. Просматриваю фотографии из этого лета. Мне кажется или все действительно видно по ее глазам? Я изучаю мужчин, окружавших Тильду, и задаюсь вопросом: а может, кто-то из них и убил мою лучшую подругу?

Постепенно появляется все больше и больше комментариев о Симоне. Он был «одержим ею». Люди видели, как они ругались в городе после футбольного матча и на вечеринке в бассейне. Я смотрю снимки, сделанные там. Не нахожу никаких ответов.

Я постоянно возвращаюсь к ее профильной фотографии. Она сделана, когда Тильда только повернулась в сторону камеры. Волосы закрывают половину лица, но, судя по глазам, она смеется.

Ее смерть из тех, какие газеты обожали описывать прежде. Молодая и красивая девушка. Умница в школе. Целеустремленная спортсменка. Любимая всеми, кто ее знал. Но прежде всего молодая и красивая. Длинные волосы. Стройная. Из хорошей семьи. Найденная в грязном заброшенном промышленном районе.