Ксения Коваленко - Голоса

– Отнюдь… Вот только… А, хотя, неважно, – добавила она. «Может быть он? Его письма? Нет, слишком не уверен в себе, пытается быть наглым, а выглядит смешным. К тому же малость ограничен, чист лицом, глубоких интеллектуальных шрамов не обнаружено. Но обаятелен до слез. И все-таки не он. И, по-моему, уже пора перестать видеть в каждом встречном этого неуловимого ангела. Прошло всего пара часов, а я возвела в ранг святых приблизительно сорок человек, и это только те, которых мне удалось вспомнить. Нужно пойти и поработать над песнями, а не примерять нимб и крылья всей моей кафедре психологии. Хуже некуда, когда сам становишься жертвой своих же собственных догадок, предположений и выдумок. Начинаешь неукоснительно верить высосанным из пальца и притянутым за уши аргументам, удивляясь, какого черта объект «нападок» ведет себя совершенно «неподобающе», и его программа действий разительно отличается от той, которую ты уже успела ему составить. Просто вспомни Германа, а главное, хорошенько припомни почему вы с ним расстались. Перестань писать сценарий своей жизни на десять актов вперед. Просто живи Эмми, просто дыши». Эмми круто повернулась на пятках, прочеканила шаг до двери, и, прежде чем Бес успел опомниться, исчезла за ней.

Бес вспотел. «Ну конечно же, это был самый банальный из всех банальных вопросов в мире. Любой бы задал его при первой встрече: «О, Гебхард, ты куришь траву»? «Ну, конечно, Остин». И глаза у нее сразу стали недобрыми, бездушно оценивающими, как будто я вещь, ну или что она там себе напредставляла. Хотя, что я так разошелся… Я не Фрейд и копаться в ее мыслях и чувствах не собираюсь. Неумелый анализ действий оппонента до добра не доводит. Особенно таких, как я. А ее взгляд – это просто взгляд. В конце концов все мы не ангелы». Но попытка успокоить самого себя не помогла, а, наоборот, усилила тревожность.

– Я что-то не то сказал? – спросил Бес, страдальчески глядя на Кэт, попутно отметив, что этот вопрос был еще глупее предыдущего.

– Не стоит так переживать по пустякам, – сказала Кэт. Просто у Эмми очередной приступ вдохновения, – она толкнула его на диван и сунула в руки пачку сигарет. «Дорогие», – заметил Бес и нерешительно вынул одну из картонного квадратного гробика. Сигарета оказалась на редкость тяжелой, и он закашлялся, смерив Кэт удивленным и в то же самое время восхищенным взглядом. «Интересно, что она пьет».

Кэт подошла к бару и взяла оттуда бутылку, этикетку которой Бес не смог разглядеть из-за слез, проступивших на глазах. Она небрежно плеснула содержимое на два пальца в кофейную кружку с черными подтеками по гладкому ободку и бросила в нее маленький белый шарик круглой таблетки, громко и уверенно размешав все это ложкой.

– Держи, – Кэт протянула Бесу кружку и выжидательно уставилась на него, а точнее на его выразительный рот с подвижными губами, которые все еще не хотели разжиматься и впускать в себя ее целебное снадобье.

– Что это? – спросил Бес, держа кружку в вытянутой руке, точно это была граната или десятипроцентный раствор серной кислоты.

– Это успокоительное. Плюс виски. Спешу заметить, что хороший, поэтому не спеши выливать все это в раковину. Пей и приди, наконец, в себя. Взрывная смесь, но придает уверенности в себе. Иногда даже больше чем требуется.

Хотя кружка и была полна лишь на одну пятую, Бес довольно надолго растянул процесс поглощения, как будто дегустируя напиток, якобы пытаясь уловить необыкновенный букет вкуса своим разбухшим от сигареты языком.

В гостиную, не раздеваясь, вошел Удо. Судя по злой гримасе, застывшей на его пыльном лице, в институте дела обстояли хуже, чем он ожидал. Посмотрев на Беса, он расплылся в лукавой улыбке:

– Боже, мой, Кэт. Неужели ты снова развернула флюгер своих сексуальных предпочтений в другую сторону? Берегись, мальчик, – вызывающе обратился он к Бесу, растрепав его волосы холодной красной рукой, – хорошо следи за ней ночью. Она может сбежать в комнату напротив, и ты опять останешься не удел.

Кэт пропустила эту колкость мимо ушей.

– Я нашла басиста, – сказала она, посмотрев на уже совсем ничего не понимающего Беса, которому хотелось поскорее уйти домой из этого обиталища сумасшедших.

– Замечательно, – рявкнул Удо. – Я просто счастлив.

– Меня зовут Бес.

– Удо.

– Ты, что, японец?

– Немец, – бросил он уже поднимаясь в свою комнату и проклиная родителей за столь «удачно» выбранное имя, благодаря которому девяносто девять человек из ста принимают его за потомка династии Цинь, даже не смотря на его большие голубые глаза, высокий рост и совершенно неазиатскую внешность. – Меня не беспокоить. У меня много важных дел.