Йожеф Дарваш - Город на трясине

— А этот ходит, как ни в чем не бывало, будто на душе и тяжести никакой нет.

— Таких извергов нужно убивать как бешеных собак!..

— Сжечь его хутор, да и только!

— Неужели на свете нет справедливости? Тогда давайте сами сотворим ее!

— Кому-то сказать надо бы…

— А чего попусту говорить? Правы те, у кого деньги.

И хотя разговор шел о Розике Бакош, на самом же деле все собравшиеся чувствовали, что речь идет об их собственной нелегкой судьбе…

Но если раньше все разговоры об их горькой доле оставляли их пассивными, то этот случай как бы вынес им всем свой жестокий приговор и взбудоражил их настолько, что они решительно настроились найти все-таки правду…

В одном из дворов запела девушка, затем где-то на задворках сердито залаяла собака. У дома послышались чьи-то шаги, затем стукнула дверь.

Это за Юлиш и матерью пришел Шандор. Пока женщины собирались, кто-то спросил Шандора:

— А ты что скажешь, Шандор, на это злодейство?

— На какое злодейство? Их на свете столько творится!

— Да я о Береце… Зерно доктору привез… Или ты ничего не собираешься им говорить?

— Здесь не говорить надо, а действовать.

— Ты и не скажешь, и не сделаешь ничего.

— А чьего ребенка Берец до смерти забил? — недовольно пробормотал кто-то. — Насколько мне известно — твоего!

— А кто это может доказать? Это так, одни разговоры, — ответил Шандор.

Все собравшиеся — и мужчины и женщины — дружно запротестовали:

— Все знают, что это правда. Один ты не веришь!

— Если докажут, поверю.

— А за что же тогда доктор получил пшеницу?

— От этого не откажется ни Берец, ни доктор. Они же видят…

— Может, и ты захотел получить несколько мешков?! — выкрикнул дядюшка Яниш. — Что-то ты упрямишься!..

— Старый дурак! — со злостью выругался Шандор. — Мелешь какую-то чепуху! И только потому, что я не болтаю без умолку? Как это у вас все легко получается! Подумайте лучше, что нужно делать для того, чтобы мир не был таким?..

С этими словами Шандор вышел из комнаты. Жена и мать молча последовали за ним.

Оставшиеся еще немного поговорили, перемыли косточки Шандору, высказали даже предположение о том, что он хочет, видно, и сам снюхаться с Хорватом. Правда, говорившие это и сами не верили в свои слова, но все-таки говорили, чтобы хоть что-то, да сказать. В конце концов все еще раз согласились, что надо что-то делать, а не сидеть сложа руки.

— Поджечь нужно дом у этого толстопузого богатея! — предложил дядюшка Яниш Воробей, выбивая зубами дробь, хотя вечер стоял довольно теплый.

— Нужно бы, — поддакнули старику многие, только в их словах уже не было той решимости, которая обуревала их до прихода Шандора.

В это время заплакал маленький ребенок на коленях у тетушки Дьерене, и она пошла укладывать его спать. И, словно по сигналу, все встали и начали расходиться по домам.

Эва и пастор сидели в комнате на диване. Забыв обо всем на свете, они мило болтали. Возле них валялись маленькие подушечки и помятое одеяло. И Эва и пастор были растрепаны и так раскраснелись, будто только что предавались любовным играм.

Девушка, лениво опустив на глаза длинные ресницы, что-то игриво щебетала. Она сейчас была похожа на малыша, которому вдруг надоело играть.

Иштван наклонился к девушке. Длинная прядь волос упала ей на лицо и щекотала нос, губы и подбородок. Она тихо засмеялась. Неожиданно он притянул ее к себе и начал покрывать поцелуями ее губы, шею и грудь.

Девушка чуть не задохнулась от смеха и сделала жест рукой: «Нет!.. Нет!..»

Внезапно дверь без стука отворилась и в комнату вошел Хорват Берец. Эва и пастор едва успели принять приличное положение и кое-как привести себя в порядок. Однако все их опасения оказались напрасными, так как Хорват, даже не взглянув на них, широкими шагами подошел к окну и, засунув руки в карманы брюк, посмотрел на улицу. Все это он сделал отнюдь не из деликатности, застав дочь целующейся с пастором.

В его походке и позе, в которой Берец застыл у окна, чувствовалось, что здесь он полноправный хозяин и ничто в доме не происходит помимо его воли. Все совершается только сообразно с его желанием…

Хорват долго смотрел в окно, а затем, не поворачиваясь, проговорил, обращаясь к молодым:

— Скотина тот, кто верит этим сплетням.

А поскольку молодые ничего ему не ответили, Хорват повернулся к ним и, подняв голову, сказал:

— Знаете последнюю новость? Болтают, будто я забил до смерти дочку Бакоша!.. — И он злобно рассмеялся. — Мол, я ее забил до смерти, а чтобы доктор не разоблачил меня, я ему как следует заплатил. Пусть, мол, только скажет, что у нее было заражение крови. Я, мол, потому и за похороны заплатил, и Бакошам дал два центнера зерна, чтобы они шуму не поднимали. Ну что вы скажете на это? Не пришлось бы вашу свадьбу справлять мне в кутузке, как убийце, а?