Йожеф Дарваш - Город на трясине

— Поздоровайтесь с господином пастором!

— Целуем ручки! — нараспев протянул хор детских голосов.

— А теперь — шагом марш! Раз-два… раз-два… Будьте молодцами! Тех, кто будет шалить, я запишу!

Спустя минуту он распустил учеников по домам и обратился к пастору:

— Святой отец, зайди ко мне на минутку, выпьем по стаканчику винца.

По лихорадочному блеску глаз учителя было видно, что он пропустил уже сегодня не один стаканчик.

— Я спешу, — начал отказываться Иштван.

— Чтобы выпить стаканчик вина, не так уж и много времени нужно, а?

— Я не хочу вина. И тебе тоже не советую выпивать во время работы.

— Я же на уроках не пью, а только на перемене… Ну зайди же! Брось умничать.

Взяв пастора за рукав, он потащил его в дом, но Иштван стал сопротивляться.

— Кстати, я тебе расскажу кое-что…

— Можешь рассказать и здесь.

— Здесь не могу…

— Ну тогда бог с тобой… Расскажешь когда-нибудь в другой раз.

И пастор пошел прочь. Однако учитель остановился прямо перед ним и наклонился так, будто хотел высказаться ему прямо в лицо.

Иштван отступил назад, так как от учителя несло винным перегаром.

— Дружище, может, я еще и не опоздал со своим советом. Не женись на дочери крестьянина! Даже на такой, которая училась не меньше учителя… Крестьянка, друг мой, всегда останется крестьянкой…

— На то господня воля… — робко попытался протестовать пастор.

И, пожав учителю руку, он тронулся в путь. Корда громко сказал ему вдогонку:

— Мне, к примеру, не очень-то повезло с его волей. Ко мне господь был не очень-то благосклонен…

Пастор почувствовал у себя во рту неприятный привкус, будто выпил вчера целый литр вина, а сейчас проснулся с тяжелой головой. Пастору было стыдно за Корду. А ведь еще совсем недавно он любил этого веселого, правда немного взбалмошного, молодого человека! И даже простил ему неудачную женитьбу…

Иштван знал, что Корда, как и он сам, происходил из бедной семьи. Сначала учитель начал было карабкаться вверх, но после первых же успехов у него закружилась голова. Затем, познакомившись ближе с жизнью, он разочаровался в ней. И вполне возможно, что сейчас он тайно встречается с Шари Фекете…

— Слабый человек, — пробормотал себе под нос пастор и пошел дальше.

Шандор, расставшись с пастором, тоже пошел своей дорогой. У него было такое чувство, будто сейчас, в этот момент, в нем что-то надломилось. Шандор даже самому себе не мог бы объяснить своего состояния. Возможно, ему хотелось поговорить с пастором по душам, а может, ему просто-напросто хотелось знать, что есть человек, который сумеет его понять…

Впервые такое же чувство он испытал в тот печальный день, когда хоронили Розику. Смерть дочки так сильно подействовала на него, что все, еще несколько дней назад казавшееся ему целью жизни, неожиданно превратилось в ничто…

Он стоял у гроба, как до́ смерти уставший путник, который всю жизнь стремился к тихой пристани, где можно отдохнуть, и вдруг в самый последний момент неожиданно понял, что все его старания были напрасными, что он глубоко заблуждался, так как попал в тупик, откуда никогда не выбраться.

Он стоял посреди двора с непокрытой головой. Нещадно пекло солнце, а вокруг стояли в трауре плачущие родственники, соседи и знакомые.

Все они смотрели на пастора, который произносил речь, однако смысл его слов не доходил до их сознания.

Шандор в тот момент почему-то вспомнил свое босоногое детство, когда он сломя голову бездумно носился по хутору, а потом ему припомнился тот вечер, когда к их строившемуся дому подошел пастор и по-дружески заговорил с ними. Еще тогда Шандор подумал, что, возможно, это и есть тот самый человек, который способен указать им правильный путь. И хотя это была лишь иллюзорная надежда, за которую, как за соломинку, хватается утопающий, однако, как бы там ни было, а Шандору очень хотелось подойти к пастору и рассказать ему все, что накопилось на душе.

Сделать это в день похорон Шандор не мог, так как прямо с кладбища он сразу же поспешил в артель, которая еще не закончила обмолота. Однако одно сознание того, что через неделю, а может, через две он подойдет к пастору и поговорит с ним по душам, было для Шандора спасительной надеждой… Может, он никогда и не решился бы на такой разговор, но жить с надеждой на это было уже как-то легче…

Сейчас же, когда пастор остановил его посреди дороги и сказал ему несколько ничего не значащих слов, Шандор вдруг почувствовал себя обманутым.