Йожеф Дарваш - Город на трясине

Детишки, женщины и мужчины, окружив скотину плотным кольцом, сами тоже то и дело наклонялись, чтобы поднять с земли крупную спелую ягоду и положить ее в рот, сдув с нее предварительно грязь.

Из села по направлению к дому ковылял дядюшка Яниш Воробей. Старик до нитки промок и по пояс был забрызган грязью, так как ему никак не удавалось ставить по очереди свою деревяшку и здоровую ногу на тротуарчик шириной в один кирпич. Если он ставил в грязь деревянную ногу, то из-под нее во все стороны летели брызги, а когда его собственная нога оказывалась в грязи, то он то и дело поскальзывался. Однако, несмотря ни на что, он шел быстро, будто его кто-то подгонял, а чтобы не упасть, он так размахивал руками, что казалось, это не руки, а настоящий пропеллер.

Возле дома Дьере он раскланялся с хозяином. Тот стоял на пороге в домашних тапочках, скрестив руки на груди. Стоял и наблюдал за тем, как ловко загнали детишки двух толстопузых поросят под тутовник.

— Ну и ливень же был, — заговорил с Дьере дядюшка Яниш, остановившись перед домом, и, не дожидаясь ответа, продолжал: — А знаешь, что я видел? Возле дома доктора стояла повозка Береца. С нее сгрузили мешков пятнадцать пшенички…

— У кого деньги есть, чего же не покупать?..

— Уж не думаешь ли ты, что господин доктор платил за зерно деньги?

— А может, лекарством расплачивался? Лекарство — тоже деньги.

— А может, он расплачивался ложью? Лживым показанием по делу Розики Бакош?..

Последние слова старика встревожили Дьере. Он даже переступил с ноги на ногу, облизал языком уголки губ, а затем с такой же загадочностью тихо спросил:

— А откуда вы это узнали, дядюшка Яниш?

— Слышал я кое-что… — Старик наклонился к Дьере, а тот даже вышел за калитку. — Поэтому я и промок до нитки, зато услышал кое-что. Я разговаривал с сынишкой Киша, который работает поденщиком.

— Ну и что же он сказал?

— Кое-что сказал… — ответил старик с достоинством и, наклонившись к уху собеседника, прошептал: — Скверные махинации тут творятся, дядюшка Пали, очень скверные!..

Проговорив эти слова, старик поднял свой узловатый указательный палец, а его густые лохматые брови поползли кверху. Не говоря больше ни слова, он, словно автор захватывающего детектива, пошел своей дорогой дальше.

У Дьере от любопытства перехватило дыхание. Он даже не смог ничего сказать старику вдогонку, только стоял и молча смотрел, как тот, прихрамывая на деревянную ногу, шлепал по грязи.

Не успел дядюшка Яниш скрыться из виду, как отворилась дверь и из задней комнаты вышел сначала Берта, а вслед за ним и его супруга. Они будто почувствовали нечто интересное, хотя слышать ничего не могли.

Тетушка Дьерене несколько дней сердилась на жену Берты из-за гусей и, случайно встречаясь во дворе, обменивалась с нею всего лишь несколькими словами. Сейчас же Дьерене, даже не дожидаясь, когда ее спросят, оживленно сообщила:

— Я всегда чувствовала, что тут что-то нечисто. Человек от одного укола стерней никогда не умрет. Даже если это ребенок. Когда я была девчонкой, то все время босиком ходила по стерне, ноги всегда в ранах были — и ничего, жива до сих пор. Вот так-то! А сейчас дядюшка Яниш рассказал, что Берец привез доктору Бекшичу целую повозку зерна. А за что, спрашивается? За что, а?

Тем временем дядюшка Яниш Воробей подошел к дому Мольнара. Там стояло несколько крестьян. Остановившись возле них, старик осмотрелся по сторонам и начал свой рассказ.

Дьере и Берта со своими супругами поспешили к дому Мольнара, чтобы из первых уст еще раз услышать о жестокости Берецев.

— Где же, спрашивается, бедняку искать правду?.. Если такие, как Берец, ходят на свободе и творят такие дела? Такое не должно остаться безнаказанным…

— Да, дело очень некрасивое, — поддакнула Дьерене. — Я всегда говорила и говорю, что человек от одного укола стерней никогда не умрет. Разве я не права, соседушка? — Она даже толкнула локтем тетушку Бертане. — Разве я не говорила, а?

— Тут все ясно, — заметил кто-то. — Ясно как божий день. За хорошие деньги всегда можно найти нужного свидетеля. Покажет, что хочешь… Даже то, что ребенок умер от укола стерней…

— А Бекшич денежки любит!

— И от пшенички не отказался!

— За деньги он выдаст любую справку…

— Богатею Берецу он ее и без денег даст. Ворон ворону глаз не выклюет. Уж конечно за бедняков у него сердце не будет болеть.

Постепенно люди стали собираться и возле других домов. Все жаждали услышать новость. Многие из них не слышали того, что говорилось в самом начале, но, узнав, о чем идет речь, сами высказывали свое отношение к случившемуся. Дядюшку Яниша уже никто не слушал. Собственно говоря, люди вообще не слушали друг друга: каждый говорил свое. Правда, никто из них не сказал открыто, что маленькую Розику до смерти забил Хорват Берец, но этого и не нужно было говорить, так как все думали именно так.