Ахмед Рушди - Кишот [litres]

– Ты сходишь с ума.

– Как бы то ни было, в своем романе, – заявил Автор, – я разместил здесь Корпорацию Сента.

– А что это?

– Место, где мой герой Ивел Сент работал над проектом NEXT и построил портал “Мэйфлауэр”, благодаря которому Кишот и Салма смогут благополучно переместиться с нашей гибнущей планеты на одну из параллельных Земель и жить там долго и счастливо. Новая жизнь на земле обетованной. На новой Земле.

– Как это работает? Видимо, пора тебе рассказать мне эту историю до конца.

– Я как раз не уверен в этой части, – признался Автор. – Я ее еще не написал.

– Пап, – попросил вдруг Сын, – поехали домой.

В самолете по пути в Нью-Йорк – это был изматывающий ночной рейс – Автор взглянул в ночной иллюминатор и увидел, как в небе разгораются и кружатся в чудесном танце зеленоватые столбы северного сияния. Пазори – крайне редкое явление, которое возникает в этих широтах не чаще пары раз за десять лет, так что увидеть его – особая привилегия. Автор хотел, чтобы в этот момент в его наушниках заиграл Бетховен, Девятая симфония – самый подходящий аккомпанемент для такого великолепия. Всполохи света опять озарили небо, потом исчезли, но вспыхнули вновь, заставив Автора прослезиться от увиденной красоты. Deine Zauber binden wieder / Was die Mode streng geteilt – Ты сближаешь без усилья ⁄ всех разрозненных враждой. Это северное сияние стало для Автора неоспоримым доказательством, что миры соединены друг с другом, нераздельны и неслиянны, что придуманный им мир проник в мир вокруг; ему казалось, что всполохи света в ночном небе были чем-то вроде порталов, перемещающих мужчин и женщин в дивный новый мир.

Это время чудес. Чудо спало рядом с ним – его вновь обретенный Сын, их воскресшая любовь. Если такое оказалось возможным, значит, возможно все. Это, услужливо напомнил ему Кишот, Эпоха, Когда Возможно Все. А сердце? Оно переполнено, но не разорвалось. У него еще есть время закончить книгу.

Автор закрыл глаза и уснул.

Стремительно нарастающая катастрофа уже не ограничивалась порчей и распадом физической материи, из которой состоит все вокруг. Законы науки гнулись и ломались, словно стальные балки, расплавляющиеся под напором некоей неведомой силы. События случались раньше собственных причин: так на углу Сорок второй улицы и Лексингтон-авеню образовалась гигантская воронка, в которую провалилось несколько машин, и лишь затем произошел взрыв газа, ставший причиной ее образования. В городах на больших улицах время летело с бешеной скоростью, а в маленьких переулках почти не двигалось, образуя пробки. Скорее всего, перестал работать Второй – великий – закон термодинамики, и энтропия быстро уменьшалась. Даже тем, кто ничего не смыслит в науке, было очевидно, что это конец. С восходом солнца начинало холодать, а полная луна приносила на землю тропическую жару. Дождь оставлял на коже ожоги, а снег шипел и испарялся, не успев коснуться земли.

Кишот напомнил себе, что седьмая долина – это Долина Отрешения, в которой человек утрачивает свою самость и сливается со Вселенной.

Номер в “Блю-йоркере” стал его монашеской кельей в сердце борделя; в микрокосме мотеля ничего не менялось. Людские потребности удовлетворялись за тонкими стенами громко и разнообразно, днем и ночью, со всех сторон. Мысль о том, что даже в такие темные времена люди не перестали испытывать желание, несколько ободряла Кишота. Человеческая природа не изменилась, а значит, в мире есть великая константа, лежащая в основе всего. Однако у самого Кишота не возникало желания развлекаться подобным образом. В уединении своего номера он также не пользовался возможностью просмотра порноканалов. Порнография приводила его в смущение. На самом деле, его смущало любое сексуальное поведение на экране. Он отводил взгляд, даже когда герои фильма просто целовались. Он не нуждался в удовольствии, полученном через некоторого “посредника”.

Так что он просто сидел сложив руки и ждал, когда любовь сама найдет, как все устроить.

Рано или поздно наркоман всегда звонит своему дилеру. Звонит, несмотря ни на что, даже если дилер влюблен и преследует наркомана, одержимый навязчивой идеей спастись вместе с наркоманом от конца света и прочих ужасов; одержимость наркомана тем, что ему может дать дилер, оказывается сильнее одержимости дилера наркоманом. В конце концов и она позвонила. Трудно сказать, как долго он ждал этого звонка – время текло странно, оно растягивалось, сжималось, было обманчивым. Неделя могла длиться месяц. Целая жизнь могла промелькнуть за один день. Мир распадался на части, прямо у знаменитого шпиля Эмпайр-стейт-билдинг в небе образовалась воронка в никуда, с шумом засасывавшая в себя все живое, и город заполонили орущие рты, бегущие ноги и бездыханные тела затоптанных. А в самом центре этого хаоса спокойный немолодой мужчина в грязном мотеле терпеливо ждал, когда зазвонит его телефон, и телефон зазвонил: он был ей нужен. Посреди бесконечного ночного кошмара его мечта воплотилась в жизнь.