Ахмед Рушди - Кишот [litres]

– Пойду подышу воздухом, – обратилась она к Орнелле. – Я ненадолго. Присмотри тут за всем.

Дочь прошлась мимо домов, украшенных лепниной, белой или затейливо раскрашенной, прошла мимо церкви, уничтоженной бомбой во время лондонского блица и восстановленной после войны, и оказалась перед родительской квартирой, в которой в этот час никого не должно было быть. Мать и судья должны быть на работе, а домработница уже должна уйти домой. У нее был ключ, и она вошла в здание мимо дюжих охранников “Санчо”, бросавших на нее недружественные взгляды. Неудивительно, что они затаили обиду после недавнего судебного разбирательства. Никак не отреагировав на их грязные взгляды, она поднялась наверх.

Впоследствии Дочь клятвенно заверяла, что совершенно не собиралась делать того, что сделала, зайдя в квартиру, она просто хотела какое-то время побыть в тишине, подальше от гнетущей атмосферы на работе. Вполне возможно, что так оно и есть. В какой-то момент Дочь зашла в кабинет на втором этаже, где работала Сестра, когда была дома, села за ее компьютер, разблокировала его – пароль она знала – и от имени матери написала письмо своему дяде в Нью-Йорк.

Кто-то из нас должен сделать первый шаг, а ты, возможно, слишком неуверен в том, как другая сторона воспримет твою инициативу, или слишком погряз в делах, или просто не хочешь возобновлять наши столь давно прервавшиеся отношения, поэтому первый шаг сделаю я, мой ход в старой описательной нотации: 1. Р-К 4.

Отправить.

Едва она отправила письмо, на нее нахлынула волна сладкого ужаса. Начало чему она положила? Что подумает мама? Как отреагирует дядя, который, естественно, решит, что ему написала Сестра, а не ее решившая влезть не в свое дело Дочь? Ответит ли он, или ее риск, этот дикий, запретный, переходящий любые границы поступок, окажется напрасным? Неужели она сделала неверный ход?

Ну вот, я снова прячусь за маской, думала Дочь. Она неподвижно сидела, не отрывая глаз от монитора, час, девяносто минут, два часа. Скоро Сестра и судья будут дома. Ей стоит выключить компьютер, а потом, спустя какое-то время, рассказать все маме. Или дождаться ее здесь и взглянуть неприятностям прямо в лицо.

Дзинь!

Новое входящее сообщение. Он ответил. Ее сердце замерло.

1. .Р-К4.

Это был ее ход.

В замке повернулся ключ. Дочь вскочила и выбежала из комнаты – в прихожей этажом ниже с каким-то листком в руках стояла вернувшаяся домой мать, она смотрела прямо на Дочь, и на ее лице было какое-то новое, незнакомое выражение. Она все знает, решила Дочь. Как это возможно? Не знаю, а она знает, и она просто в бешенстве.

– Спускайся, – позвала ее мать. – Мне нужно кое-что тебе сказать.

– Я должна тебе кое в чем признаться, – ответила Дочь.

– Спускайся, – повторила мать. – Будешь первой.

Итак, Дочь говорила первой, когда она рассказала о шахматных ходах, Сестра вдруг потеряла присущее ей железное самообладание и разрыдалась. О ее стоицизме ходили легенды. Эти мощные, сотрясающие тело рыдания шокировали Дочь, еще более усилив в ней чувство вины, и вскоре она плакала вместе с матерью. Через пару минут Сестра сделала несколько глубоких вдохов и, улыбаясь сквозь душащие ее с новой силой слезы, сумела выговорить:

– Родная, ты даже не представляешь, почему я плачу

На самом деле Сестра мгновенно почувствовала себя счастливой, узнав про Брата, тут же решила, что непременно ответит, и даже определилась со следующим ходом в шахматной партии. Поступок Дочери указал ей дорогу в новую жизнь, заставил поверить в то, что все еще можно исправить. Это случилось в тот самый день, когда ее обычный анализ крови показал далеко не обычный результат. Она была права насчет темной тени в своей крови. Радостное известие о том, что в ее историю снова вошел Брат, и смертельно опасный диагноз, который, весьма вероятно, станет концом этой истории, – такого контраста она просто не могла выдержать. Она протянула Дочери листок; по мере того как та вчитывалась в его содержание, ее слезы высыхали, уступая место лихорадочному блеску страха и решимости. Ей казалось, что между ними прямо на дубовом паркете прихожей разверзлась могила, из зияющей бездны которой вынырнула рука и схватила ее мать за щиколотку.

– Не переживай. Это совершенно не значит, что я умру завтра, – сказала Сестра. – Существует лечение. Иногда оно даже позволяет людям прожить все отпущенное им время. Я считаю: что мне мешает оказаться одной из таких людей?