Стоян Даскалов - Цветины луга

— Да что это с тобой? Уж не выгнали ли тебя с завода? Кажись, на то похоже!

Сыботин молча смотрел на жену. Глаза ее померкли и налились слезами.

— Ты что-то скрываешь! Господи, тебя выгнали! Что же ты молчишь? Тебя выгнали из-за меня? Как я могла! — заметалась по комнате Игна. — Иди, я все тебе расскажу, как вышло… — она потянула его за пуговицу пиджака. Пуговица осталась у нее в руке, а он не тронулся с места. Игна стояла перед ним как громом пораженная. Когда мчалась на завод, разъяренная, точно волчица, когда расправлялась с соперницей, Игна не думала о последствиях, ей тогда и в голову не пришло, что за ее поступок придется отвечать мужу.

— Что же теперь делать? — растерянно спросила Игна, всхлипывая.

Она испугалась, что Сыботина выгнали с завода, и они останутся без средств. Как ни плох завод, но муж приносил оттуда деньги. Они ели заводской хлеб, в заводском магазине покупали одежду и обувь. Жизнь их была связана с заводом сотнями нитей. И надо же было случиться, чтобы не кто-нибудь, а она сама своими руками оборвала эти нити.

— Что же делать? — повторила она, глядя перед собой широко раскрытыми, ничего не видящими глазами.

Раньше она сама хотела, чтобы Сыботин ушел с завода, мечтала, что все мужчины вернутся на село и, засучив рукава, начнут вместе с женами пахать, сеять, растить хлеб, крестьянский хлеб, слаще которого на свете нет. Теперь же сокрушалась, что муж вернулся. Что ему делать здесь, ему — здоровому, крепкому мужчине, отвыкшему от деревни, сжившемуся с гигантом-заводом, его железными корпусами, огромными цехами? Что он будет делать в поле, где и тракторов-то раз, два — и обчелся да и те ломаются по несколько раз на день, он, привыкший командовать на заводе такими громадинами? Что он заработает здесь, на этой жалкой земле?

Она представила себе, что ее ждет, увидела Яничку оборванной, жалкой. Что-то сдавило ей горло. Она болела душой не за себя, не за Сыботина, а за Яничку. Девочка только начинает жить… Ей и приодеться захочется, и погулять! Взять и подрезать ей крылья… За что? Яничка мечтала о техникуме, а теперь, может, и об этом придется забыть! И, сама не своя, Игна снова спросила мужа:

— Что ж теперь делать, Сыби?

Впервые за все время разговора она назвала его по имени.

— Пришей пуговицу…

— Боже мой, у меня совсем ум за разум зашел! — Игна разжала руку и посмотрела на пуговицу, врезавшуюся в ладонь, вскочила, как ужаленная, схватила, игольник и больно наколола палец. Высосав просочившуюся капельку крови, стала проворно пришивать пуговицу, говоря мужу:

— Я думаю, нечего тебе здесь долго околачиваться. Возвращайся-ка ты на работу, а то, чего доброго, кто-нибудь займет твое место. Если нужно, я пойду и скажу им: «Сыботин не виноват! Я заварила кашу, меня и наказывайте!..»

— Ты уже раз ходила, прославилась! Прогремела на весь завод!

Ей стало вовсе не по себе.

— Что было — то было! Только ты все-таки возвращайся! Ты же говорил, что каждый из вас — винтик. Того и гляди, какой-нибудь другой «винтик» закрутят на твое место.

Игна готова была простить Сыботину даже измену, только бы он вернулся на завод. Она знала, что после всего, что случилось, Лидия не посмеет и близко подойти к его комнате. Да и он теперь вряд ли пустит ее к себе.

— Сказал, пока все не улажу, никуда не пойду! Буду сидеть дома, рядом с тобой. Помнишь, ты раньше пела: «Не будешь, милая, работать, а будешь рядышком сидеть»?

— А ты, раз ты умнее, зачем меня слушаешь? И что ты, такой здоровый мужик, будешь делать в этом дурацком селе?

— А вправить мозги жене — разве это мало?

Игна взглянула на него виновато.

— Ты что — не знаешь, что мы, бабы, лучше всего вправляем себе мозги сами. Другой начнет — точно полоснет по голому телу крапивой, а если сама себя крапивой, так почти и не больно.

Сыботин понял, что творилось на душе у жены, и хорошо сделал, не учинив скандала. Он дал ей возможность почувствовать свою вину и самой себя осудить. Он приберег свое веское слово на самый конец разговора, когда уже будет покончено со всеми сомнениями и колебаниями. Кроме того, было еще одно важное дело, которое ему доверил завод. Он решил рассказать о нем Игне, чтобы она отвлеклась от этой неприятной истории.

— Твоя крапива — семечки по сравнению с нашим автогеном…

— Ой! Да ты что, никак машину сломал? Еще платить придется!

— Нет. Только вот я должен своих жечь хуже, чем огнем. Ферму переносить придется. Завод будут расширять аж за Вырло.