Сергей Захаров - И восстанет мгла. Восьмидесятые

Свежий ветер с поля живописно развевал школьные стяги и остатки маскировочных волос на голове директора, голос из репродукторов то накрывал волной ряды учеников, то уносился к зданию школы и возвращался, отражаясь от кирпичных стен и проказничая.

Учителя выпускных классов испытывали двойственные чувства, но профессионально старались пустить подобающую случаю слезу-другую.

Все проступки, происшествия, скандалы останутся в прошлом, ребята повзрослеют, посерьезнеют, переженятся, жизнь научит их ответственности, годы принесут зрелость мысли, и через несколько лет они приведут на это футбольное поле уже своих детей — с грустью за вмиг улетевшую бесшабашную молодость, с тоской за беззвездное, буднично-серое настоящее и с опаской за покрытое мглой неизвестности будущее наивных, доверчивых, слегка напуганных малышей.

Цикл замкнется, чтобы сызнова повториться…

Уже другие небесно-голубые глаза будут с надеждой бесхитростно вглядываться вдаль, с нетерпением ожидая заключительной выпускной линейки, последнего выпускного звонка…

В один из первых дней школьных каникул Нежинский вечером подъехал к дому Панаровых на своей новой оранжевой «Ниве».

— Ну что, хозяева! — бодро и как-то не по форме поприветствовал он, войдя внутрь. — В машине два свободных места — беру с собой Лешку и Толю. Поехали в Переволоки, посмотрим, как там Маньку Чекан гоняет, проверим!.. Выезжаем послезавтра поутру, чтоб до жары побольше успеть намотать.

Панаров, не ожидавший такого великодушия от Артема и потому несколько тронутый в душе, все же усмехнулся и отрицательно покачал головой:

— Кто мне вот так отпуск подпишет? У нас все по графику — горячий цех… Надька вон пускай с ребятишками едет… Ленку — на руки, Алешку — вперед.

— Тольк, она же мне дорогой всю плешь проест! — шутливо взмолился Артем. — Может, отгул?.. Или неоплачиваемый?

— Нет, не могу, правда. Езжайте вы с детьми, — серьезно отрезал Панаров.

Алешина мама давно подумывала, что было бы не худо наведать престарелую мать, о которой не было ни слуху ни духу. Посмотреть на Волгу и заехать на пару дней в Куйбышев к тетке тоже было соблазнительно.

— А долго ехать машиной? — нерешительно поинтересовалась она.

— Если трасса не будет загружена, утром выйдем — вечером там.

— Своих-то что не берете?

— Куда их?.. Маленькие еще, умаются — почти полтысячи верст… С матерью моей останутся. Иначе это не отдых, а каторга для Наташки будет.

— Алешку тошнит всегда в машинах, — все еще колебалась Надежда.

— Это у вас ездить не умеют, — авторитетно заверил Нежинский. — У меня сядет на переднее — и не вспомнит про тошноту… Поедешь к бабке на Волгу, Леха?

— Поеду! — с готовностью воскликнул мальчик.

— Короче, вещей много не набирайте. Там, на месте, рыбы сушеной, балыка волжского возьмем. В Куйбышев заскочим… Посмотрим, как дядя Сева с тетей Клавой поживают. Через две недельки вернемся… Толька хоть отдохнет от тебя. Да, Толь? — плутовски подмигнул на прощанье Артем.

Никогда еще Алеша не уезжал из дома так далеко и так надолго.

Артем вел машину очень плавно, так что вообще-то жестковатая «Нива» на асфальтовом шоссе с редкими выбоинами почти не подпрыгивала, боковое стекло было опущено, и прохладный ветер приятно обдувал лицо.

Пейзажи быстро сменялись один за другим, и мальчика совсем не укачивало.

Мимо проносились длинные фуры, крытые брезентом, громадные лесовозы с вязанками гнедо-бурых шестиметровых хлыстов, мордатые медлительные КрАЗы болотного цвета, груженые горами песка либо щебня, реже — юркие «Жигули», «Москвичи» и «Волги».

Трасса была тесноватая, двухполосная, неразделенная.

Алеше поначалу казалось, что встречные автомобили несутся прямо на них, в лоб, лишь в последнюю секунду каким-то чудом избегая ужасного столкновения. Но постепенно он расслабился, привык чувствовать габариты машины и ощущать дистанцию.

Ровные безлесые зеленые поля перемежались всхолмленным чернолесьем. Там, где дорога круто уходила ввысь, по сторонам стеной темнели хвойные заросли, сквозь полог которых к усыпанной сухими иголками земле почти не пробивались дымные лучи света.

Мелкие полузаброшенные деревеньки чередовались с крупными добротными селами с мрачными железобетонными шеренгами коровников, свинарников и птичников, с бесшабашными тракторами, подчас бесцеремонно выбиравшимися на разбитый грузовиками асфальт шоссе, со стайками жизнерадостно бегавших по траве, счастливых мгновением полуголых детей.