Джеффри Арчер - Ложное впечатление. Подсолнух. Две девочки в синем. Марли и я

— Повезло ему! — заметил я. — Такое падение могло его убить!

— Не могу поверить, что он ничего себе не повредил, — согласилась Дженни. — Похоже, у него, как у кошки, девять жизней.

Но мы рано обрадовались. Уже через несколько минут Марли начал приволакивать лапы, а вечером, когда я вернулся с работы, уже не мог двинуться с места. Казалось, у него болело все тело, как будто его избили до полусмерти.

На следующее утро Марли немного полегчало, но все равно он волочил лапы, как инвалид. Мы вывели его на улицу — и, к нашему облегчению, он без проблем сходил по-большому и по-маленькому. Но на крыльцо мы с Дженни вдвоем занесли его на руках.

— У меня такое чувство, — сказал я ей, — что второго этажа нашего дома Марли больше не увидит. Придется ему привыкать жить и спать на первом этаже.

В тот день я работал дома, у себя в спальне, на портативном компьютере, как вдруг услышал на лестнице какое-то движение. Я перестал печатать и прислушался. Неожиданно знакомый звук — громкое цоканье, как будто лошадь стучит подковами по деревянному настилу. Я затаил дыхание. Несколько секунд спустя в дверях показалась голова Марли. Когда он увидел меня, глаза его вспыхнули радостью. «Вот ты где!» Он вошел в комнату и положил голову мне на колени, ожидая, что я почешу его за ухом — ласка, которую он вполне заслужил.

— Марли, какой же ты молодчина! — воскликнул я. — Не могу поверить, что ты это сделал!

Позже, когда я сел рядом с ним на пол и стал чесать ему шею, он повернул голову и игриво ухватил меня зубами за запястье. Добрый знак, подумал я, доказательство, что Марли до сих пор молод душой. Еще вчера он, казалось, был на краю гибели, а сегодня по-щенячьи играет с моей рукой! Наш Марли снова победил смерть.

— Марли, старина, — тихо попросил я, — ты ведь скажешь мне, когда придет твое время? Я не хочу решать за тебя. Когда почувствуешь, что устал от жизни, дай мне знать.

Зима в этом году пришла рано: дни становились все короче, ветер яростно раскачивал голые ветви деревьев, и мы старались пореже выходить за пределы уютного теплого дома. Я колол дрова и складывал их возле задней двери, Дженни готовила наваристые мясные супы и пекла хлеб, а дети часами сидели у окна, ожидая, когда же пойдет снег. Я тоже предвкушал снегопад, но к моему нетерпению примешивался страх. Я спрашивал себя, как переживет Марли еще одну зиму? Как будет ходить по глубокому снегу и обледенелым тропинкам?

В середине декабря мы начали паковать вещи, чтобы провести рождественские каникулы во Флориде, в Диснейуорлде. Дети прыгали от радости — впервые в жизни им предстояло провести Рождество вдали от дома. Накануне отъезда Дженни отвезла Марли в ветеринарную клинику и договорилась о том, что эту неделю он проведет в палате интенсивной терапии, под постоянным присмотром врачей и медсестер.

Вечером, заканчивая собирать чемоданы, мы с Дженни заговорили о том, как странно вдруг оказаться без собаки. Как-то удивительно, что никто не путается под ногами, не следует за тобой огромной лохматой тенью. Приятно ощутить свободу, но в то же время дом, несмотря даже на звонкие голоса детей, кажется непривычно тихим и опустевшим.

На следующее утро все мы сели в грузовичок и отправились на юг. В нашем кругу принято высмеивать Диснея и все, что с ним связано; однако должен сказать, мы прекрасно провели время. Мы избежали всех ловушек, стоящих на пути туристов с детьми: никто не потерялся, никого не тошнило в машине, никто не капризничал и не устраивал истерик. Словом, каникулы прошли как нельзя лучше.

На обратной дороге у меня зазвонил сотовый телефон. Звонили из ветеринарной клиники. Марли плохо себя чувствует: он почти не встает, задние лапы совсем ослабели и, по всей видимости, болят. Ветеринар просила нашего разрешения на то, чтобы сделать ему укол стероидов и дать обезболивающее. «Разумеется, — сказал я. — Сделайте все, чтобы ему было хорошо и спокойно, а завтра мы его заберем».

На следующий день, 29 декабря, когда Дженни приехала за Марли, он выглядел усталым и немного не в своей тарелке, однако видимых признаков болезни не было. Но дома не прошло и получаса, как его стало рвать. Из пасти текла густая слизь. Дженни вывела его во двор: там он лег на мерзлую землю, то ли не желая, то ли не в силах встать. В панике Дженни позвонила мне на работу.

— Я не могу увести его в дом, — говорила она. — Он лежит здесь, на морозе, и, кажется, не может встать.