Михаил Каминский - Переполненная чаша

Неверов не выдержал тогда и рассмеялся. Да и все члены профкома развеселились. А в результате появилась новая жалоба, теперь на председателя профкома, «на его бесчувственность», как писала — в партийный комитет на сей раз — Иванченкова. В этой жалобе она выдвинула жесткое требование: «Не хочу висеть рядом на Доске почета с этим хулиганом Тригубовым. Разведите нас по разным углам».

Кончилась непогода — и база отдыха вроде бы опустела. Даже у столов для пинг-понга не прыгали юные фанатики этой захватывающей игры. И взрослые и дети рассредоточились по окрестным лесам и морю. Над водохранилищем вновь засвистели удилища. На невидимых лесках взлетали нарядные поплавки, выстраиваясь на гладкой поверхности в карнавальное шествие. Сам директор Землянников перед вечерним клевом придирчиво проверял снасть на берегу, а его сын Костя, поддавшись нетерпению, уже крутился в лодке, поднимая веслами фонтаны брызг.

— Давай, Неверов, с нами, — позвал директор. — Третьим будешь.

Так захотелось в лодку к Землянникову! И порыбачить: любил Юрий Владимирович это состояние напряженного ожидания поклевки, верил в удачу, знал, что умел и ловок в вываживании самых хитроумных голавлей, упрямых карпов и осторожных лещей — они-то и проживали в пресноводном море. И с директором он был бы рад пообщаться, что называется. Нравился ему Землянников, несмотря на то что силком втянул в неспокойную, непонятную, совсем чуждую работу (слава богу, временную!). Но не хотелось Юрию Владимировичу вот так запросто сдаться Землянникову: тот поманил, а он, видишь ли, сразу и готов, руки вверх. Неверов до сих пор обижался на директора: обвел вокруг пальца. С шуточками-прибауточками, но обвел. И Неверов позволил себе промолчать, не ответил директору. Мол, тут моя вотчина, а не ваша — вот что означало его молчание. У председателя профкома здесь хлопот полон рот, тогда как у вас, товарищ директор, всего два занятия: рыбалка и прогулки.

Последние две недели Неверов ездил сюда каждый день. Дела были, как он понимал, не выходящие за рамки обычных, однако давались с трудом: не знал адресов, нужных людей и ходов-выходов. А прежний председатель профкома, на место которого он заступил из обыкновенных, то есть внештатных, замов, находился в санатории, на реабилитации после инфаркта, так что и посоветоваться всерьез было не с кем. Иные дела надо бы поручать кому-то из профкома, а не впрягаться в них самому, но откуда ж взять опыт? Вот и привозил Неверов плотников в своей новенькой «пятерке», чтобы срочно отремонтировать эстраду для вечера самодеятельности. Ездил в «Медвежий ручей» с представителями санэпидемстанции и пожарной инспекции, ругался, уговаривал — все сам; приходилось иной раз и выпивать — тогда оставлял машину под окном у сестры-хозяйки базы Агнии Семеновны, возвращался в город на рейсовом автобусе и плохо, беспокойно спал.

— Есть лишняя удочка, — сказал директор, не обращая внимания на выразительное молчание Неверова. — Поплыли, а?

Землянников был в тренировочном костюме, с какой-то непонятной, не нашей, эмблемой на груди, и походил на молодого тренера. Заводские футболисты и приняли его за тренера, когда еще он приезжал знакомиться с предприятием перед тем, как дать согласие на директорскую должность. Никто его тогда не знал. В воскресный день появился на стадионе — полиграфисты играли с моторным заводом, расположился на неудобной, восточной трибуне, где солнце прямо в лицо, и, когда ребята заметили «гражданина» в шикарной спортивной форме, с фигурой своего брата-физкультурника и лицом мудрого и волевого тренера, вся игра переместилась именно к восточной трибуне. Лучшие финты демонстрировали там. И пас прямиком в ноги, и дриблинг, и борьба, в прыжке за верховой мяч. Короче, чуть на уши не вставали, как говорится, чтобы п о к а з а т ь с я «тренеру». О чужих воротах вроде бы и забыли, весь этот цирк — у восточной трибуны.

— Благодарю, Николай Евгеньевич, — с некоторым запозданием отозвался все же Неверов. — Не могу.

— А потом бы в баньку. А там чайку-кофейку, — продолжал почему-то зазывать его Землянников. — Отдохнем.

— Отдохнем! — выразительно повторил Неверов. — Не до баньки мне, Николай Евгеньевич. Освежусь вот — и на КВН. Меня же председателем жюри избрали. Сужу веселых и находчивых. С вашей легкой руки, я теперь по всем вопросам председатель. Но вот реабилитируют Черкасова — и…

— Не вернется Черкасов к нам, — сказал директор. — Все, окончательная пенсия. Врачи не позволяют. — И Землянников с досадой крикнул сыну: — Греби сюда! Куда банку с червями сунул?