Андрей Каминский - Избранник тёмного бога [СИ]

Огромный город горел. Полыхали дворцы с золочеными крышами, изумительной красоты мраморные храмы, виллы знати и богатых купцов, мастерские ремесленников и лачуги бедняков. Языки пламени лизали безжизненные тела лежащими на разоренных улицах — с размозженными головами, вспоротыми животами, отрубленными конечностями. Мужчины, женщины, дети. Огонь с шипением гас в лужах пролитой крови.

Город пал. Но за несколько миль от него, в небольшом оазисе, разворачивался следующий акт кровавой драмы.

— Вы больше не рабы! Не рабы и не цепные псы туранских шакалов, вы свободные люди, железом и кровью взявшие право самим выбирать судьбу! И никто, слышите, никто не посмеет больше отобрать это право у вас! Пусть Йог сожжет меня своим пламенем, пусть Джуллах вырвет мой язык и скормит его пустынным гиенам, если я лгу!

Говоривший был могучим чернокожим гигантом, стоявшим на невысоком холме, перед входом в большой белый шатер. Одет он был с кричащей роскошью — расшитый золотом и серебром кафтан, шелковые шаровары, новехонькие кожаные сапоги. С пояса свисала кривая туранская сабля, с рукоятью украшенной драгоценными камнями.

Чуть ниже холм окружало кольцо воинов в стальных доспехах, увешанных оружием с головы до ног. Все они были чернокожими, как и оратор, кроме одного — молодого белого воина с рыжими волосами. Бесстрастно взирал он на расстилающееся перед ним волнующееся море черных тел. И даже самые отчаянные из вопящих черных головорезов невольно смокали, когда на них останавливался взгляд холодных синих глаз.

Тысячи людей у подножья холма жадно ловили каждое слово черного вождя. Большинство их тоже были неграми: людоеды — дарфарцы с подпиленными зубами, кушиты, иссиня — черные выходцы из Черных Королевств, смуглые кешанцы и пунтабе. Особенно колоритно выглядели полуобнаженные черные амазонки, поджарые, словно дикие собаки, с луками и ассегаями в руках. Иные негры прикрывали наготу рваными лохмотьями или набедренными повязками, другие наоборот щеголяли шелковыми одеяниями, золотыми серьгами в ушах, перстнями с драгоценными камнями. Кроме негров в толпе стояли бородатые шемиты и смуглые вендийцы, кофиты, зингарцы, — бывшие наемники Гирканской империи, восставшие вместе с черными рабами.

— Вы отомстили хозяевам за века унижений и страданий, мы разрушили Замбулу, где мучили и убивали наших предков, — продолжал чернокожий. — Но здесь оставаться нельзя — туранцы еще могут вернуться. Там за Стиксом, — он указал на запад, — старый враг, к которому у всех нас еще больший счет, чем к Турану. Он стал слаб и мягкотел и не даст нам достойный отпор. Мы возьмем богатую добычу и вернемся с ней на родину.

Последние слова утонули в гуле одобрительных криков.

— Ну а сейчас, — прокричал черный оратор, — веселитесь и пейте — эта ночь будет нашей.

Новый шквал ликования был ему ответом. Меж пальм оазиса один за другим вспыхивали костры и лилось рекой вино из амфор, взятых из разграбленных винных погребов. Гортанный смех заглушал жалобные женские крики — немало жен, дочерей и наложниц бывших владык, оказались в жадных лапах восставших рабов и наемников.

Впрочем, не у всех были основания жаловаться на судьбу.

Окончив свою речь, чернокожий полководец развернулся и шагнул в свой шатер. Царивший здесь полумрак рассеивали несколько аляповатых золотых светильников. В их свете были видны шелковые подушки, которыми был покрыт весь пол, пузатые курильницы из золота, инкрустированные драгоценные камнями. Вверх струились тонкие струйки дыма и запах изысканных благовоний наполнял шатер.

Мягкие руки оплели черный торс сзади.

— Я стояла у входа, — послышался вкрадчивый шепот, — и слушала тебя.

Негр развернулся и в объятиях его могучих рук оказалась красивая девушка с голубыми глазами и золотыми волосами спускавшимися до середины спины. Она была почти обнажена — только округлые бедра обхватывал позолоченный поясок с болтающимися спереди и сзади клочками зеленой материи.