Александр Кулагин - Призрак Проклятой Башни

- Кто? - в один голос удивлённо переспросили Гэлл с охотником.

- Граф Олли. Я видел его в последнюю минуту перед тем, как книга взорвалась. Не такой уж он и страшный. Но башне его, похоже, недолго стоять осталось.

Тут все трое примолкли и обратили свои взоры к пылающему зданию.

Пожар тем временем свирепствовал вовсю. Пламя скрупулёзно уничтожало всё то, что пощадило во время пожара столетней давности. Если так пойдёт и дальше, моя резиденция и в самом деле недолго выдержит...

И тут внезапно я с ужасающей отчётливостью осознал, что всё кончено. Моя миссия на этой Земле завершилась. И завершилась она полным провалом... Всего каких-то три года оставалось мне до окончания назначенного зеркалом срока, когда башня должна была обрушиться сама собой под тяжестью прошедших лет. И я не дождался! Не сумел справиться с одним единственным порученным мне заданием! Моя тринадцатая ступень всё-таки получила жертву.

Я ощутил глубокую печаль и невероятную усталость. После всего того, что мне довелось пережить за последние часы, я чувствовал, что даже если бы впереди у меня и оставалось целых три года службы, мне всё равно не удалось бы напугать больше ни одного даже самого трусливого хулигана. В конце концов, у каждого есть свой предел. И я своего достиг.

Хотя миссия моя была завершена, неразрывная связь с башней по-прежнему не оставляла меня. Устремив невидящий взгляд в сторону занимающегося рассвета, я чувствовал, как знакомая сила подхватывает и медленно тянет меня за собой. Я не сопротивлялся. Вновь оказавшись в своей комнате, я завис в её центре, в самом сердце беснующегося пламени. Огонь не причинял мне вреда, но я всё-таки чувствовал боль. Боль от осознания того, что дом, в котором я прожил долгие годы, на моих глазах вот-вот готов обратиться в руины и пепел. Дым не щипал мне глаза, но я всё-таки плакал призрачными слезами.

Зеркало всё ещё продолжало висеть на своём старом месте на стене, хотя металл позолоченной рамы вовсю плавился и отекал под напором невыносимого жара. И на сей раз в чёрной глубине, как и прежде, ничего нельзя было различить. Даже пламя не отражалось на зеркальной поверхности.

- И всё-таки ты не дотянул, - как бы подытожил Голос. - Но теперь уже поздно что-либо исправлять. Пора отправляться в путь.

- Ну и прекрасно! - крикнул я. - Или ты думаешь, я жалею?! И почему я, по-твоему, должен был заботиться о жизни этого монстра?! Его даже и человеком-то назвать нельзя было! Короче, делайте со мной, что хотите. А мне совершенно не жаль, что с моей помощью его злобная душа покинула тело. И если хочешь знать, даже если бы я мог вернуться назад во времени, я бы всё равно...

- У него не было души, - прервал меня Голос.

- Что? - осёкся я. - Погоди, что ты хочешь этим сказать? У каждого живого человека есть душа.

- Не всегда, - ответило зеркало. - Когда крестьянскому сыну Йорику исполнилось двадцать лет, им была заключена одна сделка. Очень выгодная сделка. Он кое-что кое на что обменял и с этого момента получил невиданную силу, способность повелевать мёртвыми, вызывать злых духов и творить чёрную магию.

- Так вот, значит, как Йорик стал Антилюминатусом! - поразился я. - Он продал душу в обмен на ту книгу!

- Лучше иметь душу и не иметь тела, чем наоборот, - произнесло зеркало. И я впервые почувствовал в его голосе нечто похожее на теплоту.

И в этот миг где-то в чёрных глубинах возник еле различимый свет. Нет, он вовсе не был похож на багровые всполохи пожара - скорее, на утренний туман, подсвеченный восходящим солнцем. Передо мной из тьмы выступили стены длинного сумрачного тоннеля, уходящего в неизмеримую даль. Не знаю откуда, но у меня вдруг появилось отчётливое знание, что свет этот существовал всегда, где-то там - в глубине тьмы, просто я не был в состоянии его разглядеть. И всё-таки как же он ещё далёк! Словно звезда на небе. Но это неважно! Важно то, что он есть. И что до него можно добраться. И я обязательно доберусь. Разве занимать мне упорства и терпения? Настанет миг, и однажды я пройду этот путь до конца!

Приблизившись вплотную к тому, что раньше было пыльной зеркальной поверхностью, а теперь стало входом в тоннель, я сделал первый шаг и вступил в него. В последнее мгновение перед тем, как сделать это, я вдруг впервые за многие годы увидел в зеркале своё собственное отражение. Странно, но теперь оно более не напоминало того жуткого уродца, что столько раз таращился на меня из дождевых луж. Оно даже не было похоже на человека на портрете. Теперь я выглядел так, как выглядел, когда мне было, должно быть, лет тридцать. Я даже будто бы прибавил в росте, а вместо старой ночной рубашки на мне оказались просторные серебристо-белые одежды.