Владимир Топорков - Щепоть крупной соли (сборник)

— А Николая Андреяновича нет. Укатил на пахоту.

— Вот и отлично, Верочка.

— Чего тут хорошего? — удивленно спросила секретарша. — Ждать придется.

— Ничего, подожду. А к тебе, Верочка, просьба. Там я сегодня утром заявление подсунул на подпись, в папку положил — вернуть надо.

Верочка порылась в папке, нашла листок, передала Ершову. Тот разодрал листок на части, бросил в урну.

— Что это вы, Василий Васильевич, — еще раз удивившись, сказала Верочка, — в отпуск не поедете?

— Подожду пока. Дела наваливаются — не продохнуть. И тебе тоже работенка найдется. Сейчас давай телеграмму в проектный институт срочную пошлем, вызовем их представителей на понедельник. Позарез важный разговор должен состояться.

Вечером Ершов, задержавшись в правлении, писал письмо Любахе, дорогой своей сестрице. Писал и чувствовал, что на душе становится легко и приятно, словно под холодным душем в жару. А писал Ершов о том, что для родного дома он ломоть отрезанный, не лежат пока к нему дороги, и пусть Люба сама решает его судьбу. И Ирине при встрече пусть скажет, что, если еще не забыла его, если любовь не ушла, пусть в Гороховку приедет, поговорить об их дальнейшем житье-бытье…

Спал в эту ночь Ершов спокойно. Его не тревожили ни шуршащий за окном дождь, собравшийся опять к вечеру, ни осенний, со звоном шелест золотистых осин.

Трактор был новенький, играл оранжевой краской, как пятак, и напарник Кузьмич, лысый мужик лет сорока, ходил вокруг него мягко, по-кошачьи, постукивал ключом по тракам, будто барабанной палочкой, стремясь вызвенить какой-то свой мотив, басил:

— Ну, ер-майор, агрегат, броня крепкая и танки наши быстры.

Игорь тоже был рад новой машине. Не придется теперь лазить под трактором день-деньской, ходить замазурой, точно не комбинезон на тебе, а блестящий кожаный реглан. В прошлом году досталась ему такая развалюха, хоть плачь, а он больше под машиной лежал, чем работал. Хорошо, правда, что напарника у него не было, пироги и пышки, синяки и шишки один получал.

Игорь, городской парень, второе лето проводил в подшефном колхозе. Хотя, если здраво разобраться, колхоз и родным можно считать. Мать родом из этого села, после техникума в городок районный перебралась, замуж вышла, да и осела навсегда. А в Петровке осталась ее мать, стало быть, Игорева бабка, Спиридониха, по мужу такую кличку дали. Вот к ней и приезжал второй раз Игорь, доставляя старухе радостную колготу.

Игорь работал слесарем в строительном управлении. Хлопот у него и там хватало. Кирюхин, его непосредственное руководство, узнав о посылке в колхоз, начинал крестить начальника:

— Только в мастерской, мать его в душу, бездельников увидел! Нет чтобы по объектам проехать, поглядеть, там шибаев пруд пруди, на одного «раба» три прораба, а он последнего слесаря забирает — нашел топор под лавкой. Поломается техника — и крышка плану, тогда уж он забегает, засуетится. С него тоже за план спросят, по головке не погладят…

Игорь слушал Кирюхина, слушал и улыбался, не поддакивал и не возмущался, но в душе был рад такому жизненному повороту. Откровенно говоря, ему надоели городские дружки, каждодневные стойки у пивного ларька, глупые танцульки до пота в парке да и многое другое из городского быта. Отъезд в деревню он воспринимал как праздник, счастливый случай, потому что заметил — есть в деревенской жизни серьезная основательность и неторопливость, которые ему были по душе.

В Петровке Игорю было приятно вдвойне: о родине у него сохранились нежные воспоминания. А с другой стороны, бабка Спиридониха, ворчливая, но добрая старуха, говорунья и потешница, всегда до слез была рада внуку.

Игорь приехал вчера, разместился у бабки, а сегодня день начался с приятного сюрприза. И своим, деревенским, нечасто новую машину доверяют, как премию самым лучшим дают, а тут приезжему честь оказали. Бригадир Александр Афанасьевич, а по-деревенскому Саня Сохатый (он и правда на лося похож: длинноногий, торс точно литой, и голова крупная), сегодня утром подозвал Игоря, сумку с ключами вручил:

— Вот, Игорь, на двоих с Кузьмичом вручаем трактор. У нас, понимаешь, с парами заполышка, лето в зените, а на них осот стеной бушует, волки в бурьяне скоро выть начнут, поэтому два дня на обкатку машины — и в добрый час. — И, уже обращаясь к Кузьмичу, погрозил пальцем: — Последний твой шанс, понял?

Кузьмича Игорь знал мало, в прошлом году на стане несколько раз встречались — так, «здравствуй — до свидания», но трактористы рассказывали про него всякие байки. Одну из них Игорь запомнил и даже рассказывал своим городским друзьям в баре. Те хохотали до слез, и сам Игорь заливался не меньше.