Пётр Курков - Категория жизни - Рассказы и повести советских писателей о молодежи нашего времени

Жизнь и работа инженера-гидролога Эдуарда Алексеева проходят в дальних экспедициях — в самых разных районах страны и за рубежом.

Один из его рассказов — «Изыскатели» — уже появлялся на страницах сборника «Категория жизни» (1986 г.).

Была у Пети Скокова мечта с самого детства: стать начальником. Мечта эта была тесно связана с другой, более прозаической мечтой: стать вначале милиционером. Почему милиционером? Да потому, что вырос Петя Скоков в деревне, а в их деревне самым большим начальником, по мнению Пети, был милиционер: у него была машина, мотоцикл, два гаража, а главное — власть. Одним словом, деревенский милиционер был настоящим начальником, и Петя тогда еще решил, что, как только вырастет, обязательно станет милиционером.

И действительно, когда Петя вырос, закончил школу и отслужил армию, попросился после демобилизации в милицию.

Посмотрели документы, взяли. Год проработал Петя участковым, вкалывал, потом перешел в ГАИ — да так там и остался. Вначале оформлял документы на машины, выдавал справки, проводил техобслуживание — старался работать прилежно, усидчиво, чтобы заметило начальство, чтобы продвигаться по службе. Усидчивости и настойчивости у Пети хватало, и скоро из скромного деревенского паренька Петя Скоков превратился в кипучего, жизнерадостного служаку. Появилась своя машина, два гаража, хорошие знакомства. Кто-то из клиентов притащил ему иностранный мотоцикл с коляской, и хотя запчастей к мотоциклу не было и мотор попросту не работал по причине отсутствия в нем необходимых деталей, Петя этот мотоцикл очень любил: он был для него олицетворением его свершившейся детской мечты. И когда у Пети Скокова случалось почему-либо плохое настроение — затягивалось продвижение по службе или знакомый шофер чего-то пообещал, а потом обманул, — Петя шел в свой старый гараж — в новом, более просторном стояла машина, — выкатывал мотоцикл на улицу и, усевшись на его полусгнившее сиденье и закурив, тепло смотрел на окружающее: на грузовики, катившие мимо него с арматурой для новостроек, на самосвалы, груженные песком для детских площадок, на тяжелые бензовозы, спешащие к автозаправкам. Петя смотрел на этих трудяг и вспоминал деревенского милиционера, точно так же сидящего когда-то на своем старом мотоцикле и наблюдающего за проезжающими машинами. Глаза у Пети туманились, он погружался в далекие воспоминания, сожалея о том, что его не видит сейчас тот милиционер. Любой из грузовиков Петя Скоков мог остановить простым кивком головы и, шевельнув указательным пальцем, взять у водителя грузовика документы. И если вначале, шевеля пальцем, Петя чувствовал себя еще в какой-то мере просителем, то, взяв документы в свои руки, Петя совсем уже преображался и забывал все маленькие неприятности дня. Он ощущал себя единоличным вершителем судеб всего человечества, отдельными представителями которого являлись шоферы с отнятыми у них правами. Приподняв брови, Петя важно листал измусоленные его предшественниками шоферские удостоверения, тыкая время от времени пухлым пальцем в какую-нибудь закорючку в удостоверении и строго спрашивая: «А это, что это, понимаешь, у тебя такое?» И потом сам себе отвечал: «Клякса какая-то, наверное, неграмотный, понимаешь, писал». Прочитав удостоверение от корки до корки и несколько раз переспросив водителя его фамилию, имя-отчество, где он работает и на что живет, тяжело поднимался с мотоциклетного сиденья и начинал обход автомобиля. Не спеша, поигрывая бедрами, шел сначала по часовой стрелке, потом против часовой, пробовал заглянуть под кузов, и хотя маленький выпуклый животик, выросший у Пети за последнее время, не позволял ему сильно нагнуться, Петя все равно делал вид, что нагибается — потому что надо все же работать, и смотрел там «что-то», за что, по всем параграфам инспекции, следует водителя строго наказать. Слово это — «наказать», — по твердому убеждению Пети Скокова, было придумано хоть и не им, но не зря, может быть, еще в те времена, когда нарушители ездили на гужевом транспорте, а повозки катились на каменных колесах, вырубленных в каменоломнях острова Пасхи, — и придумано правильно, и в законодательном порядке закреплено в более позднее время за автоинспекторами в качестве второго — после мигающего жезла — аргумента для свершения судеб тех, кто в силу своей неспособности быть автоинспектором представляет собой вторую — явно худшую, за которой — глаз да глаз! — половину человечества. И поэтому словом этим следует пользоваться как можно чаще, сразу расставляя все точки над «и». «Придется наказать», — глубокомысленно изрекал Петя, каждой клеткой своего тела ощущая себя причастным к лучшей, правой половине человечества. Оставшись без удостоверений, шоферы, естественно, сразу же понимали, что они в чем-то виноваты, и начинали униженно канючить, размахивая попусту руками и ссылаясь на директоров-вредителей, выпускающих грузовики с неисправными ручными тормозами, с неработающими подфарниками, с подтекающими коробками передач и задними мостами, с плохими прокладками и незатянутыми болтами и гайками; ссылаясь на вредителей-слесарей, которые забыли накрутить гайки на болты и отрегулировать тормозные колодки; ссылаясь на вредителей-сталеваров, варящих стране низкосортные стали, — и прочее. Но Петя твердо знал, что автоинспекция за бракованную продукцию автомобильных и тракторных заводов не отвечает, а вот шоферы перед автоинспекцией несут полную ответственность за свой автомобиль — перед инспекцией и перед всеми остальными, даже перед вредителями-директорами и рассеянными слесарями-сборщиками. Потому что случись что — инспекция будет отвечать только в том случае, если не успеет поставить на обочине, за рекой, в тени деревьев знак с ограничением скорости. Стоит знак — значит, виноват, потому что превысил. Вот если бы не превысил… Петя знал возможности отечественного — да что там отечественного — мирового транспорта! — потому что среди его знакомых были и директора заводов, и слесари-сборщики, и вообще Петя твердо знал свое дело и потому по службе продвигался энергично, получал регулярно премии и грамоты и на всех вверенных ему автодивизионом дорогах исправно ставил все известные ему ограничительные, запрещающие и даже предупреждающие знаки, причем эти последние — и совсем уже в тени, чтобы не перегружать дорожную информацию. Одно время Петя хотел даже вступить в группу инспекторов-рационализаторов, конструировавших новые, дополнительные запрещающие знаки, но тут у него оказалось такое количество конкурентов, что без законченного высшего образования тягаться с ними было абсолютно бесполезно. А у Пети было только незаконченное: поступить-то он поступил, а вот…. Да что тут говорить, на все времени разве хватит? К тому же большинство вузовских преподавателей уже знали Петю в лицо и поэтому по вверенным ему дорогам предпочитали не ездить.