Пётр Курков - Категория жизни - Рассказы и повести советских писателей о молодежи нашего времени

— Что, — когда миновали площадь, спросила таксистка и переключила скорость, — простились? — Она вздохнула и посмотрела на Галю; в ее глазах было столько понимания и сочувствия, что Галя восприняла ее вопрос как огонек в ночи и готова была потянуться, пойти к нему, но что-то ее удерживало, какая-то надежда или, наоборот, отупляющая безнадежность.

— Да, простились, — ответила она чуть погодя. — Несколько лет назад. — И удивилась, какой спокойный, ровный и даже холодный у нее голос. Наверное, там, в душе, все закаменело, подумала она.

— А я, дуреха, адрес спрашиваю…

— Нет-нет, везите домой, — встрепенулась Галя.

— А может…

— Нет-нет — домой.

Таксистка покачала головой, снова вздохнув, и не проронила больше ни слова.

Галя расплатилась и торопливо вышла из машины, которая долго еще стояла возле фонарного столба, должно быть, таксистка снова поправляла перед крохотным зеркальцем свою прическу или просто смотрела ей вслед.

Вдоль улицы от реки потянуло влажным прохладным ветерком, и это подействовало на Галю ободряюще. Но слезы все же потекли по холодным щекам, а в горле стыли слова: «Девушка! Вы — Галя? Вы — Галя?»

— Боже мой! — Она сжала виски. — Когда же это кончится?

Мимо проехал утренний автобус, должно быть, один из первых. Она посмотрела ему вслед, машинально прошептала номер маршрута, наклеенный на заднее стекло, и это, как ни странно, стало возвращать ей чувство реальности. Ах, мне ведь на телеграф, вспомнила она и оглянулась, стоит ли еще там, возле старого фонарного столба, такси, которое она только что отпустила. Машина только-только начала отъезжать, Галя махнула рукой и побежала наперерез.

— Что-нибудь забыли, девушка? — беспокойно посмотрела на нее таксистка.

— Да, я совсем забыла — у меня сегодня переговор. Я ведь шла на телеграф, а там, на площади, встретила… Вот, мама прислала телеграмму: двадцать шестого в шесть тридцать… — И она зачем-то вытащила и показала таксистке телеграмму.

— В шесть тридцать, говорите?

— Да, в шесть тридцать.

— Так еще семь минут! Ну, держитесь крепче!

— Вы думаете, успеем? — Голос у Гали дрожал, она едва держалась, чтобы снова не заплакать.

— Э, какая вы… — Таксистка мельком взглянула на нее и, сбросив газ, переключила скорость. — Нынче посмелее надо быть. Потверже. А то они и лепят из нас… кукол.

— Он из меня куклу не лепил.

— Ну уж?

— Так получилось.

— Получилось… Вот-вот, так все и получается. У нас получается, а им хоть бы что.

— Да, так все сложилось, — не поняла хода ее мыслей Галя.

— А на переговор вы не опоздаете, — неожиданно переменила тему разговора таксистка. — Пока соединят, пока то да се…

Боковое стекло было приспущено, прохладная чистая струя воздуха, пахнущего утром и рекой, то и дело врывалась в салон, Галя вдыхала ее жадно, и с каждым мгновением, которое стремительно сокращало путь к новой встрече, чувствовала себя свободнее и светлее.

Игорь Агафонов — из Подмосковья. После службы в армии работал шофером. Окончил Литературный институт имени А. М. Горького. Публиковался в журналах «Пограничник», «Литературная учеба», «Октябрь». Выпустил сборник прозы под названием «Конфликт» в Библиотеке журнала «Молодая гвардия».

Борису казалось, что этот предпоследний день его службы не должен завершиться обычно. Ему и не терпелось, чтоб все поскорее кончилось, и одновременно хотелось продлить напоследок все то, что было его каждодневной работой, как бы насытиться и звуками и запахами лаборатории (завтра уже будет некогда: оформление документов, предотъездная лихорадка… Впрочем, она уже началась)… Что-то же должно случиться? Должна же произойти какая-то метаморфоза, в результате которой ты словно приобретаешь новое качество? Ведь вот чему он так завидовал в первые месяцы, глядя на старших ребят-однополчан, увольняющихся в запас: в них чувствовалась уверенность в себе, налитость здоровьем, силой — и не только физической, какая-то даже умудренность и оттого, должно быть, снисходительность к своим преемникам — новому набору. Или нет? Неужели все так обыденно кончится: ну, простится с друзьями-коллегами, выслушает их напутствия, сам что-нибудь пожелает не шибко оригинальное. Неужели так? Ожидание чего-то неясного томило его, к чему-то подготавливало… И чем меньше оставалось до окончания сегодняшних полетов, тем острее становилось его предчувствие.