Пётр Курков - Категория жизни - Рассказы и повести советских писателей о молодежи нашего времени

— Что? — Женщина смотрела на нее озлобленным взглядом.

— Я говорю, что здесь больница и курить нельзя. А вы… — Галя хотела сказать еще что-то, ей хотелось сказать этой женщине что-нибудь резкое и обидное, но голос у нее задрожал и она испугалась, что не выдержит и заплачет.

— Ах, да, извините, — спохватилась та, торопливо, так же, как и курила, она затушила сигарету и бросила ее в урну.

Теперь молчание было уже не таким тягостным, как минуту назад, теперь Галя молила о молчании.

— Так вот, девушка, ему нужно закончить институт. Да и после… после института он собирается учиться дальше. Кстати, он мне писал о вас. Так что мы, в некотором роде, уже знакомы. И той информации, которой я располагаю, вполне достаточно для того, чтобы мне можно было с учетом всех «за» и «против» судить о случившемся и уберечь вас, именно вас, от того, что еще, к счастью, не случилось. Я знаю своего сына так, как, поверьте, его никто не знает: он не способен на тот шаг, о котором вы сейчас задумались, он, если это позволить, погубит и себя и вас. Он просто-напросто мальчишка и не ведает, что творит. К тому же Вадим натура увлекающаяся, и я склонна предполагать, что вы — его очередное увлечение. И только-то. Точно такие же восторженные письма он писал мне, когда знакомился с другими девушками. А теперь представьте, что через некоторое время он попросту охладеет к вам.

— Но мы ведь любим друг друга, попыталась защититься Галя.

— Любовь, милочка моя, — это, если хотите, радуга, у которой есть изнанка. Да, к сожалению, так вот устроено. Грустно, но — так. Впрочем, если вы действительно любите Вадима, то должны подняться выше собственного эгоизма, и попытаться хотя бы понять его стремление в науку, и найти в себе силы не мешать ему устраивать свое будущее так, как оно ему представляется. У вас тоже все еще впереди. Так что подумайте, прежде чем переступить порог.

— Все верно, вы своего добились, и я сейчас уйду! Хотя я вам не верю. И не уверена в том, что и Вадим будет вам, матери, благодарен за этот разговор, если, конечно, он о нем узнает.

— Вот как? Вы еще и дерзкая.

— Да, я дерзкая! Я дерзкая ровно настолько, насколько вы — самоуверенная и вероломная, если не сказать большего. Я сейчас уйду, но знайте: я вам не верю!

Женщина высоко вздернула аккуратно выщипанные брови, она хотела что-то сказать, но Галя опередила ее, она повернулась и быстрыми шагами пошла по коридору.

— Подождите! Девушка, подождите! — послышалось из глубины коридора. — Подождите же!

Женщина догнала ее возле дверей. Она торопливо расстегнула «молнию» своей сумочки, вытащила оттуда какой-то сверток и стала запихивать его в карман Галиного халата.

— Что вы делаете?

— Это деньги, девушка. Достаточно много денег для того, чтобы без особых хлопот избавиться от печальных последствий вашего романа с моим неразумным сыном. Если хотите, я дам вам адресок, где вам…

— Пус-стите меня! — Галя швырнула сверток на пол и, распахнув двери, выбежала в фойе. — Гадко! Гадко! Боже, как все гадко!

Позади вновь послышались торопливые шаги. Галя сорвала с себя халат, бросила его на кушетку. Скорее вон отсюда, на улицу, куда угодно, только поскорее! В лицо ударило холодом, напоенным дождем и запахом прелых листьев. Это немного успокаивало ее, потому что напомнило дом. Но слезы все же прорвались и текли по щекам, Галя вытирала их озябшими ладонями, всхлипывала и думала о том, что та женщина, оказавшаяся матерью того человека, которого она любила, все же не права. Не права! Не права! Тысячу раз не права! У радуги нет изнанки! Радуга и с обратной стороны — радуга! У радуги нет обратной стороны! Нет обратной стороны у радуги! Нет! Нет! Нет!

Она прошла еще немного по мокрому, заваленному желтой листвой асфальту, и остановилась на троллейбусной остановке. Пошел дождь. У Гали не было зонтика, и люди, горбившиеся на остановке под мелким нудным дождем в ожидании будто сквозь землю провалившегося троллейбуса, не понимали, что она плачет; слезы текли и текли, мешались с дождем, она перестала всхлипывать, и ничего нельзя было понять.

А зимой она все же осмелилась и написала ему письмо, ни словом не обмолвившись в нем о встрече и разговоре с его матерью.

«Здравствуй, Вадим.

Прошло уже много времени с тех пор, как ваш отряд уехал из нашей деревни.

Школу открыли, и иногда мы ходим теперь в спортзал поиграть в волейбол. У нас даже команда волейбольная есть.

Всех вас часто вспоминают у нас в деревне: веселые, дескать, были, работящие, колхозу помогали, сено косили…