Юрий Бунин - Записки судебно-медицинского эксперта

Позднее выяснилось, что покойный гр-н Н. (житель села Кожевниково) был с друзьями на рыбалке и в нетрезвом состоянии утонул. Труп его по течению доплыл до села Мельниково.

Мать утонувшего, проживающая в центре России, узнав о гибели сына, почему-то засомневалась в том, что похоронили именно его, и написала заявление в прокуратуру Томской области с требованием точного установления личности. Проверка по ее заявлению была, естественно, поручена прокуратуре Шегарского района. Старший следователь прокуратуры привез мне материалы проверки. Изучая их, я понял, что официально труп никто не опознавал — протокола опознания в деле не было. Откуда участковый милиционер узнал фамилию, имя и отчество утопленника, тоже было не ясно.

Вместе со следователем приехал и эксперт С., который рассказал, что, поскольку труп был опознан, он не стал подробно описывать коронки на передних зубах, и дополнил, что эти коронки были «какими-то необычными». В материалах проверки имелись протоколы объяснений родственников, которые хоронили труп. По их словам, сомнений в личности покойного у них не было: труп пробыл в воде около 5 дней, был гнилостно изменен, но лицо покойного осталось вполне узнаваемым. Они также указали, что у покойного на передних верхних зубах были «самодельные» коронки.

Следователь после некоторых колебаний назначил эксгумацию трупа. В конце октября, по первому снежку, мы со следователем, экспертом С. и родственниками покойного приехали на кладбище села Победа. После извлечения гроба из могилы он был открыт. В гробу находился труп мужчины.

Мягкие ткани лица были сильно изменены гниением, частично отсутствовали, альвеолярные отростки верхней и нижней челюсти обнажены. Все передние верхние резцы (их 4) отсутствовали, на их месте находился мостовой протез. Но что это был за протез! Ничего подобного я никогда не видел. На клыках были одеты колечки из белого металла так, что концы клыков выступали из них. Спереди к ним припаяна горизонтальная пластинка шириной 0,5 см, толщиной 0,3 см, концы которой заходили за клыки с обеих сторон на 3–4 мм. К пластинке спереди припаяны 4 «резца» — кусочки аналогичной пластинки разной длины с неравномерными промежутками между ними. Их нижние концы были грубо обточены и очень отдаленно напоминали режущие кромки резцов. В целом эта конструкция производила устрашающее впечатление — трудно было представить, что подобными «зубами» можно было пользоваться по прямому назначению, и тем более носить их постоянно.

Без особого труда мне удалось снять мост с клыков. Родственники (старший брат покойного и его жена) твердо опознали протез. Брат рассказал, что покойный несколько лет работал на севере Томской области в леспромхозе, потерял там передние верхние зубы и какой-то «народный очумелец» сделал ему этот самый протез, надо полагать, из имевшихся подручных материалов. У меня было сильное искушение взять необычный протез для музея кафедры судебной медицины. Но следователь отдал его родственникам «на память».

Прямо на кладбище был составлен протокол опознания, в котором родственники прямо указали, что кустарный протез верхних резцов принадлежит именно гр-ну Н. Вопрос был исчерпан. Конечно, если бы эксперт при исследовании трупа подробно описал «протез», эксгумация не понадобилась. Кстати, все остальные зубы и на верхней, и на нижней челюсти действительно были целы.

Чего только не бывает в нашей экспертной практике.

В начале 1997 г. в Отдел сложных экспертиз БСМЭ из Транспортной прокуратуры поступил материал проверки по заявлению гр-ки Г. Она в октябре 1996 г. попросила врача-гинеколога Узловой железнодорожной больницы (потому и Транспортная прокуратура) сделать ей «косметическую» операцию — коррекцию малых половых губ, т. е. уменьшить их — убрать, по ее мнению, «лишнее».

Ничего особенно в этом нет, каждая женщина, по-моему, может распоряжаться своими половыми губами по своему усмотрению. Загвоздка была в том, что все это делалось в частном порядке, без всякой регистрации и оформления. Клиентка просто отдала деньги (по ее словам, большие) врачу из рук в руки. Это уже нехорошо. В своем заявлении в Транспортную прокуратуру Г. написала, что операцию ей делали амбулаторно, под каким-то «наркозом», от которого она чуть не умерла. И главное, гинеколог увлекся и вместе с малыми половыми губами удалил ей клитор. Гр-ка Г. требовала в своем заявлении привлечь врача-гинеколога к «суровой уголовной ответственности».