Юрий Бунин - Записки судебно-медицинского эксперта

Следователь представила нам «медицинскую документацию». В декабре 1996 г. главный акушер-гинеколог УЗ вместе со специалистами соответствующей кафедры СГМУ осмотрели гр-ку Г. и написали, что «малые половые губы выступают слабо, клитор выступает на 0,3 см, основная часть его в глубине тканей в виде плотного тяжа, над ним нежные спайки».

В феврале 1997 г. они же, в несколько другом составе, написали почти то же самое: «… Отсутствует головка клитора, имеется рубец, тело клитора не обнаружено. Малые половые губы частично резецированы». Следователь принес нам «Заключение научно-консультативного отдела МЗ» за подписью главного акушера-гинеколога РФ. Там без всякого описания было просто сказано: «Состояние после коррекции малых половых губ, удаления клитора».

Все специалисты отмечали, что реконструктивная (восстановительная) операция не показана.

«Медицинская документация» была, во-первых, недостаточна и, во-вторых, противоречива. Для ответа на вопросы следователя: «Есть ли следы вмешательства в области наружных половых органов гр-ки Г., в чем они выражаются и повлекли ли они вред здоровью?» требовался повторный осмотр потерпевшей с участием специалиста-гинеколога.

Через следователя я пригласил «потерпевшую» на прием. В один прекрасный день в начале апреля 1997 г. ко мне в кабинет явилась целая компания — семья Г. в полном составе: папа, мама и две сестры. Клянусь, я до сих пор помню их. Все они были одного калибра — невысокие, плотненькие, белобрысенькие. Папа был типичный «чекист на пенсии», мама — «старый опытный педагог». Две сестренки (близнецы) около 30 лет были похожи друг на друга, как две копейки, даже одеты совершенно одинаково. До сих пор не знаю, которая из них которая (т. е. потерпевшая). В один, точнее, в четыре голоса с порога они заявили, что мне не доверяют и будут на меня жаловаться.

Я понедоумевал: за что бы это? И услышал, что «все врачи вообще сволочи, гады, заслуживают, как минимум, расстрела, и вообще — ворон ворону глаз не выклюет».

У меня на подобные случаи в заначке есть одна фишка: я говорю, что я не врач, а судебный медик. Это дает отсрочку на пару минут (контрагент обалдевает). Пока семейка приходила в себя, я поднял трубку и попросил доцента кафедры судебной медицины А.Д. Шнайдера договориться с известным профессором-гинекологом об осмотре гр-ки Г. Буквально через несколько минут А.Д. перезвонил мне и сказал, что профессор назначила прием на определенное время через неделю (раньше не получается). Я сообщил об этом кому-то из близнецов и, выслушав очередную порцию неприятностей, выпроводил всю компанию из кабинета.

Через неделю, когда я уже собрался в клинику, вдруг появился папа Г. и заявил, что осмотр не состоится, потому что у потерпевшей «месячные». При этом он проявил весьма обширные познания в деталях строения половой сферы своей дочери (или дочерей?). Пришлось позвонить профессору и извиниться. Визит был назначен ею на начало мая, уже после праздника.

Когда я объяснял ситуацию папе Г., в дверь вошли мама Г., а потом и обе дочери. На мои аргументы, что профессор не обязана приспосабливаться к чьим-то месячным, довелось выслушать учетверенный поток полунормативной лексики. Тем не менее встреча была назначена.

Солнечным майским утром я пришел к дверям институтской клиники, и вместе с тут же подошедшим А.Д. Шнайдером мы около часа ждали прихода «потерпевшей». Естественно, семейка явилась в полном составе. Мы вошли в главный корпус и стали подниматься в акушерскую клинику. Далее начался «цирк на льду».

В клинику «поперлась» (здесь я не утрирую) вся компания во главе с папой, который почему-то особенно громогласно настаивал на своем присутствии при гинекологическом осмотре дочери. Для меня клиники ТМИ со студенческих времен священны. Каюсь, единственный раз (и до и после) я сорвался. Отозвав папу в сторону, я негромко, но очень выразительно объяснил ему ситуацию. Только после этого он «отсеялся», и осмотр был произведен, слава Богу, в присутствии однополого контингента (не считая нас, конечно).

Осмотр показал, что на месте головки и тела клитора имеется небольшой неровный рубец. Малые половые губы после «косметической» операции ничего особенного из себя не представляли.

Помолясь, мы с А.Д. Шнайдером и профессором (не буду здесь ее называть) написали заключение, в котором отметили факт удаления части клитора и указали, что на функцию совокупления, зачатия и деторождения этот факт не влияет и вреда здоровью за собой не влечет. Что касается оргазма, это не наша компетенция. Кстати, свидетельствуемая в присутствии родителей и сестры не раз заявляла, что половой жизнью с мужчинами не живет и замуж не собирается.