Андре Камински - В будущем году — в Иерусалиме

— А что, собственно, тут не так? — все еще продолжая недоумевать, спросил Лео и недовольно наморщил лоб. — Похоже, в моем доме, за моей спиной принимаются ответственные решения — это так?

— Разумеется, папа, — холодно ответила Мальва, — все, что касается меня лично, решаю я сама и не нуждаюсь в ваших любвеобильных родительских подсказках.

Он позвонил в дверь ровно в восемь ноль-ноль. С военной пунктуальностью и нетерпением офицера императорской гвардии.

Лео был на седьмом небе от счастья: на таких парней можно смело полагаться! Это настоящий человек слова. Сказано — сделано: господин фон Шишковиц пригласил Мальву на новогодний бал.

Сам он был похож на лакированный манекен, на фельдмаршала из детской книжки с картинками. Даже Яну впечатлил его вид! Все сверкало на нем: ордена и эполеты, пуговицы мундира и сапоги. А глаза его посверкивали, как у рептилии.

Мальва была польщена, но не ослеплена. «Перед публикой с таким предстать еще можно, — подумала она, — но только не погружаться в его глаза. Не забываться на его плече. У него застывшие глаза цвета зеленой тины — совсем как у лягушки, готовой наброситься на свою жертву». И весь он напоминал ей какое-то водяное ископаемое. Смотришь на него и будто прикасаешься к чему-то слизистому, наподобие угря — красивому и холодному. И даже имя у него какое-то водянистое, если внимательно прислушаться: Шиш-ко-виц — будто что-то раскрутилось и плюхнулось в реку, и тотчас на дно пошло, даже кругов за собой не оставив…

Он низко кланяется, но в показном почтении этом так и сквозит самолюбование. Со стороны он — само уважение, но когда в воинском приветствии он подносит к виску руку, напряженную, как перетянутая струна, так и кажется, что салютует он самому Его Императорскому Величеству. Его манеры были до такой степени безупречны, что Лео с трудом подбирал слова для выражения своей признательности и восхищения. Когда капитан подавал Мальве шубу, отцовская гордость придворного фотографа вышла из берегов, и счастливый Лео воскликнул:

— Мы чувствуем себя облагодетельствованными!

Благодаря своему несравненному залу для балов, офицерское казино на Шоттенринг особо отмечено в путеводителе 1913 года двумя звездами. Это означает, что построенное во времена правления Марии Терезии это грациозное сооружение с его неповторимой архитектурой и божественным оркестром, основанным в 1834 году всемирно известным «отцом венского вальса», блистательным маэстро Йозефом Лайнером, засияло в полном блеске. По сути — и это бесспорно — и в 1913 году тот же самый струнный оркестр с неизменным виртуозным мастерством исполнял все ту же танцевальную музыку, неземной легкости и сладостную, как знаменитый Венский сахарный торт.

Уже к девяти часам роскошный зал был охвачен предвкушением новогоднего бала. Йозеф Шишковиц зарезервировал столик, на котором красовалась табличка с его именем, выведенным изысканно витиеватым шрифтом. А ниже была сделана приписка: «В сопровождении фройляйн М. Р.». Мальву приписка эта покоробила: быть упомянутой одними инициалами, тогда как на соседних столиках стояли таблички с полными именами сидящих за ними дам, — фе!

— Это простое недоразумение, моя прелестная барышня, — успокоил ее капитан гусарского полка, мило улыбнувшись, — я немедленно все улажу.

Шишковиц куда-то умчался, чтобы исправить «досадную ошибку», а Мальва осталась стоять. Нежно-розовое шелковое платье и сверкающая позолотой диадема делали ее похожей на сказочную Эсмеральду, на благородную орхидею, к которой, сгорая от любви и нетерпения, уже спешил блистательный молодой щеголь.

— Через три часа наступит Новый год, сударыня, — шепнул он, приблизившись к ней со степенным поклоном. — Граф Ференц фон Кароли спрашивает, может ли он рассчитывать на танец с вами?

— Скажите графу, что я не одна, — холодно ответила Мальва и отвернулась от просителя, не удостоив его ни единым взглядом.

Кавалер, однако, не сдавался. Он поклонился еще раз и сказал — на этот раз гораздо настойчивей:

— Этого, жестокая сударыня, я никак не могу передать ему, поскольку…

Остаток фразы был целиком поглощен медовым потоком внезапно грянувшей музыки. Потерпев вторую неудачу, незадачливый проситель осекся и лишь кисло улыбнулся. В этот момент с не менее кислой улыбкой на лице вернулся Йозеф фон Шишковиц. Нарочито небрежным жестом он пригласил Мальву на танец.

Танцорами оба были великолепными! Это заметили все — кто-то с завистью, а кто-то с одобрением. Пары одна за другой сходили с круга, пристраиваясь у стен, чтобы полюбоваться блистательной парой — бравым гусаром и его таинственной партнершей. А те, увлеченные танцем, не заметили, как остались одни в нарочно созданном для них круге, и когда оркестр выдыхал последние аккорды, все присутствующие наградили молодых людей громкой овацией.