Андре Камински - В будущем году — в Иерусалиме

В апреле того же года «Красное знамя» играет против сборной команды Чикаго. Еврейские футболисты выигрывают со счетом 1:0 и выходят в четвертьфинал чемпионата Америки. В конце мая они выигрывают у грозной сборной команды Колумбии. Предпоследний барьер взят: «Красное знамя» выходит в полуфинал.

Пресса бушует! На всем Западном побережье и за его пределами все, что касается команды Вайсплатта, выходит под крупными заголовками. Газета «Сан-Франциско пост» взахлеб сообщала о триумфальном шествии команды «Красное знамя» как о небывалом землетрясении, называя Мордехая Голиафом американского футбола. «Сан-Луи ньюз» назвала его тяжелым броненосцем в человеческом облике, который, скорее всего, владеет неким тайным трюком, непостижимым для простых смертных. Со всех концов мира, перегоняя друг друга, летели предложения денег и почестей — одно другого соблазнительней. Бэр получает предложение занять пост профессора спортивных наук в Дурбанском университете. О бесчисленных предложениях руки и сердца — и вовсе говорить не приходится. Внучка одного из королей прессы предлагает Хершеле навестить ее в их имении в Нью-Гемпшире и — в случае возникновения взаимных симпатий, разумеется, — стать ее супругом. Всемирно известный пионер кинематографа Эдвин Портер снимает полнометражный боевик об одиннадцати «Dreamboys from Russia», который с триумфом проносится по всем кинотеатрам страны.

Эти парни рушат все привычные представления о евреях и о социалистах, которые дотоле властвовали над умами американцев. Прежде было распространено убеждение, что дети Израиля — это непременно слабогрудые, болезненные существа, а тут одиннадцать «Каминскибойз» демонстрируют всему миру медвежье здоровье и беспримерную выносливость. Тогда говорили — и говорят, кстати, по сей день, — социалисты, дескать, чудовищно ленивы и вялы в работе. Бригада Вайсплатта — так называли братьев Камински бульварные газетенки — проявляет беспримерное усердие и выдержку. Эти парни, безусловно, владели чем-то особенным, но никто в Америке не мог объяснить, чем именно.

Впрочем, один досужий трактователь все-таки нашелся: известный в стране доктор Зауэрштайн, приват-доцент Гарвардского университета, опубликовал очень спорную статью, которую смаковали главным образом разного рода снобы и дилетанты. «Из наблюдаемого нами опыта, — писал он, — я делаю вывод, что, согласно законам природы, несовершенство тела способствует развитию величия духа. Низкорослость нередко становится источником незаурядного интеллекта. Наполеон Бонапарт, — продолжает автор, — которого, как известно, называют Великим, всю жизнь страдал от ничтожных размеров своего тела. Снедающий его комплекс неполноценности по причине малого роста, эта неутолимая боль фрустрации, становится неисчерпаемым источником энергии для достижения высочайших результатов. Поражающие воображение пропорции тела талантливых евреев, гомосексуалистов и прочих аномальных личностей разного рода лишний раз свидетельствуют в пользу этого моего утверждения. Никогда прежде я не имел чести быть лично знакомым с этими одиннадцатью братьями Камински. Тем не менее я позволю себе предположить, что весь их беспримерный успех на футбольных полях нашей страны является плодом пережитых ими бесчисленных унижений и оскорблений. Нелегкие судьбы отверженных и заклейменных приводят их либо к социальному бунтарству, либо к поразительным социальным взлетам. Бригада Джими Вайсплатта как раз и являет собой группу политических и этнических изгнанников, вынужденных бежать от невыносимых условий жизни в России. Критическая масса их фрустрации достигла верхнего предела, и я ни на минуту не сомневаюсь, что эти парни выиграют финальный матч».

9 сентября «краснознаменцы» прибыли на решающую игру. Джим Вайсплатт вложил в них целое состояние, а Ури Таубеншлаг — 412 дней интенсивных тренировок. Все одиннадцать парней вообразили себе, что от исхода этой игры зависит судьба всех евреев Америки, а может, даже и престиж всего социалистического движения в мире.

Дядя Джим появился в гардеробной, когда сюда уже доносился гул шестидесяти тысяч зрителей, битком заполнивших трибуны стадиона. Стрелки большого стадионного хронометра показывали 14 часов 50 минут. В воздухе вибрировало непередаваемое напряжение. «Красное знамя» стояло на пороге небывалого триумфа, но именно в этот исторический момент совсем не к месту сработал описанный Мак Сноу «вторичный Сноу-эффект». Совершенно неожиданно за пять минут до свистка Хершеле решительно подошел к старику Вайсплатту и задал короткий вопрос: