Андре Камински - В будущем году — в Иерусалиме

Следом из лаборатории донесся голос чародея, который в ответ на замечание господина Кобринера заявил нечто неожиданное:

— В Священном Писании сказано и другое: «Вы, неверующие, почему сомневаетесь вы во мне?»

Раввин принял пасс и отыграл его.

— Позвольте вам возразить, господин Хеннер, — заявил он гневным голосом, — это не из Ветхого Завета, а из Нового.

— Завет есть Завет! — огрызнулся в ответ великий изобретатель из своей таинственной темноты. — И чем новей, тем лучше…

На этом словесная перепалка закончилась, и Хеннер выключил свет в лаборатории. Великий момент наступил.

Гробовая тишина воцарилась в зале. Тонким кружевом изящных вариаций развивал Натан известную тему великого Корелли. Красавица Сара подхватывала на фортепиано неожиданные пассажи своего одаренного сына, успевая при этом с подозрением поглядывать в сторону темной комнаты. Она сама не знала, верить ей или сомневаться. Время от времени она задевала не ту клавишу, что, впрочем, оставалось никем не замеченным, поскольку все были поглощены волшебной игрой печального херувима. Внимание гостей было поглощено не столько искусством игры, сколько наукой, вернее — происходящим сейчас процессом совершения коллективной сделки, и потому Сара вообще могла играть, что ей вздумается. Ее игра никому не мешала.

Когда Натан опустил смычок, было ровно восемнадцать часов шестнадцать минут. Гости поблагодарили музыканта легкими аплодисментами. И непродолжительными, поскольку теперь надлежало свершиться главному действу. Прямо сейчас что-то наконец должно произойти.

Лео забрался под черную накидку, готовясь запечатлеть торжественный момент. Вот-вот распахнется дверь, и факир выйдет к гостям с первой в истории человечества цветной фотографией в руках. Он поклонится публике и произнесет крылатую фразу, которой суждено стать бессмертной. Восторженная публика будет вскакивать с мест, чтобы все увидеть собственными глазами, не пропустить ни мгновенья. И он, Лео Розенбах, родной брат гения всех времен и народов, подожжет магниевый порошок, чтобы осветить и достойно запечатлеть счастливый, звездный миг человеческой истории. Фотография эта станет свидетельством века. К сожалению, это будет пока еще черно-белая фотография, но она станет визитной карточкой эпохального события, произошедшего в доме Розенбахов. Фотография для будущего. Для учебника истории грядущих поколений.

В числе гостей находился, как уже было сказано, доктор Левенталь, который пользовал главным образом местную знать. Он сидел рядом с фортепиано. Как только музыка стихла, он повернулся в сторону Сары и прошептал ей достаточно громко, чтобы его слышали и другие:

— Вы знаете меня как гинеколога, почтенная мадам. В мужчинах я понимаю значительно меньше. Но в одном я уверен: этот изобретатель — типичный пациент психиатра.

— И это минимум, что можно о нем сказать, господин доктор, — ответила Сара, — он, к тому же, приходится мне мужем.

— Невероятно! — воскликнул Левенталь, вовсе не смутившись таким поворотом.

— Бывшим мужем, — уточнила Сара, — почти шестнадцать лет. Вы знаете его лично?

— Я наблюдал его сейчас, когда он представлял себя. И теперь для меня остается загадкой: как мог он стать избранником такой дамы, как вы?

— Немало людей считают его гением, — как бы в оправдание ответила Сара.

— Я считаю его в высшей степени сумасшедшим. Этот человек, мягко говоря, социально опасен.

Едва Левенталь довершил свою мысль, из-под черной накидки вынырнул Лео.

— Хеннер, — уже не пытаясь играть прежнюю роль, прокричал придворный фотограф, — и сколько нам еще ждать?

— Всего одну минуту! — послышалось в ответ из неведомой лабораторной темноты.

Тогда Лео сбросил с головы черную накидку, достал часы и стал вслух отсчитывать последние мгновенья:

— Еще пятьдесят секунд, мои дорогие друзья. На всю оставшуюся жизнь запомните вы этот день. Твердо запомните все подробности, господа: первое июня, шесть часов девятнадцать минут по среднеевропейскому времени, Галиция, гарнизонный город Станислав, правление кайзера Франца Иосифа Австрийского. А кто здесь из нас сумасшедший, господин доктор Левенталь, выяснится прямо сейчас…

Лео взял фотовспышку в одну руку, устройство для поджигания ее — в другую.

— Как только откроется эта дверь, — торжественно произнес он, — начнется новое летоисчисление. Сейчас на фотопластинке будет запечатлена беспримерная сенсация. Следите за дверной ручкой! Еще десять секунд… Пять… Внимание!