Андре Камински - В будущем году — в Иерусалиме

Таковы были факты, и тем не менее она осознавала, как непросто будет затащить сюда Хенрика. Как удастся ей сделать для него привлекательным этот миниатюрный сказочный городок? Какими словами, какими аргументами убеждать его, сделавшего своей целью жить и, если потребуется, умереть за лучший мир? Швейцария — далеко не лучший мир. Она была упитанной, самодовольной и чистенькой, но никак не лучшей. Здесь все выглядит опереточно миниатюрным: игрушечный городок для прилежных деловых лилипутов, которые вполне благочестиво, но столь же алчно пресмыкаются перед золотым тельцом. И этого никак не скроешь. Настанет день, и Хенрик приедет, потому что он любит ее и ему тоже хочется увидеть ребенка. Но очень скоро он станет упрекать ее в том, что она связывает ему крылья. Или она заблуждается? Может, он вовсе не тот высокопарный донкихот, каковым хочет казаться. Кто знает, что творится с ним сейчас…

Подобные мысли роились в ее голове, когда она приблизилась к цели. Крупными буквами значилось: «RENNWEGAPOTHEKE». Это как раз была та самая золотая соломинка, за которую она хотела ухватиться, чтобы выплыть. Фармация доктора Хаблютцеля, который искал в помощницы провизора и который преодолел бесчисленное множество бюрократических препон, чтобы вызвать Мальву из погибающей Австрии в обойденную войной Швейцарию.

Деревянные ставни, закрывавшие окна вчера, были убраны. Теперь можно было беспрепятственно заглянуть внутрь, где двое мужчин с заметной проседью обслуживали первых клиентов.

Еще целую минуту Мальва стояла, погруженная в свои мысли, прежде чем окончательно очнулась. Стиснув зубы, она вошла в аптеку. Часы показывали начало девятого, но в аптеке уже было полно народу. Люди терпеливо ждали своей очереди. Аптекари были облачены в белоснежные кители. Лицо одного из них пересекал глубокий шрам, на пальце другого красовался перстень с гербом. Они обслуживали посетителей в сдержанной и снисходительно-учтивой манере. При этом они не могли заметить появления Мальвы, но почувствовали, что по ту сторону прилавка появилось нечто не совсем обычное.

Это была она: Шехерезада в желтом шелковом манто, иссиня-черные волосы и глаза, в которых пульсируют искры. Никто из них не посмел взглянуть ей прямо в лицо, но все были околдованы. Мальва стояла у самой двери и озаряла собой все помещение. Было очевидно, что здесь она не для того, чтобы покупать что-нибудь. Она молча ждала, и не замечать дальше ее присутствия становилось более невозможным: от нее исходил пленительный запах, перламутровой белизны зубы сверкали меж чувственных губ, а из глаз ее буквально струилась золотисто-медовая дымка цветочной пыльцы.

Она стояла молча, как видение, у которого вовсе нет намерений продвигаться к прилавку, но вся она была до такой степени настоящей, что аптекарь, забыв на мгновенье о давно заведенных правилах, обратился к ней, не дожидаясь ее очереди:

— Доброе утро, фройляйн! Вам что-нибудь угодно?

— Я хотела бы поговорить с доктором Хаблютцелем.

— К сожалению, это невозможно. Но я к вашим услугам.

— Доктора нет на месте?

— Да, и, к сожалению, уже навсегда. Он скончался. Испанка. Половина Швейцарии лежит в постелях, а вторая половина — в могилах. Полагаю, вы слышали об этом…

Мальва почувствовала, как почва уходит у нее из-под ее ног.

— Что же мне теперь делать? — пролепетала она, покрывшись смертельной бледностью. — Доктор Хаблютцель вызвал меня в Швейцарию…

— О, этот старый Казанова понимал толк в красоте!

— Он искал фармацевта, — продолжала лепетать Мальва, пропуская мимо ушей замечание аптекаря.

— А кто нынче не ищет фармацевтов — вам известны такие?

— Позвольте мне представиться, — сказала девушка, смущенно кашлянув в кулак, — Мальва Камински.

— Меня зовут Обермюллер, Оскар. А этот человек — мой брат Эмиль. Мы наследники доктора Хаблютцеля.

— И вы также ищете фармацевта, если я верно понимаю?

— К тому же срочно, — ответил аптекарь.

— На каких условиях?

— Это будет зависеть от претендента.

— Я уже сказала вам, что претендент — это я.

У человека со шрамом отвисла челюсть.

— Вы?! Юная барышня — кровь с молоком — вы не шутите?

— Я получила специальное образование.

— А это и вовсе нереально. Фройляйн, первое апреля давно миновало, а для карнавальных шуток — слишком рано…

— Повторяю, — ответила Мальва, явно сдерживаясь, — я — дипломированный аптекарь. Вот мой диплом.

Она выложила на стол картонный пенал и извлекла из него пергаментный свиток.